* * *
В сумке было темно и страшно, а еще душно и одиноко. Меня болтало по ней, как молоко в бутылке. Скажу честно, я нервничала и орала. Сильвия пыталась сюсюкаться со мной, потом пытался успокоить Нарв, но мне было плевать на все их: "Марси, девочка, тихо. Уже скоро, потерпи". Потому что как раз это скоро и пугало. Ну, не люблю я всю эту призрачную братию, меня с них воротит, а их от меня. Но кого бы это еще волновало. Люди - большие эгоисты. Им надо, а Марси страдай. Чему их тут столько лет учат, если решить все проблемы может только маленькая кошка?
- Надо с ней что-то делать, - услышала я голос долговязого. - Она так всю академию на уши поставит.
- Мау-у, - подвывала я, не надо со мной ничего делать!
- В стазис? Или может полог тишины? - предложила предательница Сильвия.
- Из стазиса долго выходить будет, нам нужна внезапность, - ответил Нарвис. Фигу тебе с маслом, а не мышей в голодный год.
- Полог? - моя мерзавка явно приготовилась колдонуть.
- Я сам, - мягко ответил Нарв, и я вздохнула с облегчением.
- Мау-у, - я все-таки решила продолжить возмущаться. - Мау-у, ма...
Попробовала еще немного поорать, но из пасти не вырвалось ни звука. Это не люди, и не маги, это свиньи какие-то! Я-то думала, что меня другие слышать не будут, а вышло, что я голоса лишилась.
- Хорошо-то как, - выдохнула Сильвия.
- Да, тишина - приятная штука, - согласился долговязый.
По моим прикидкам, мы уже миновали все корпуса, где жили студенты, и направлялись в сторону двух учебных склепов. Мертвяков у нас было мало, не академия некромантии все-таки, потому учебный материал хранили пуще зеницы ока, чтобы великовозрастные раздолбаи не вздумали использовать его не по назначению. А то были случаи, когда романтики с извращенной фантазией отправляли к своим зазнобам умертвий с с букетами и подарками. Или устраивали бои трупов на деньги, или же гонки конечностей. Забирали у мертвяков кисти рук, колдовали, и руки бежали на пальцах, тоже, кстати, на деньги. Учебные пособия такого кощунственного отношения не выдерживали, и ректор поставил на них счетчик, который учитывал, сколько раз нежить восставала, сколько упокаивалась. Если количество подъемов превышало количество отметок в журнале, хранившемся в склепе, с подписями преподавателей, то вся академия натягивала унылый вид на лица и шла за расплатой к нашему всемогущему. Мы успели с Сильвией к последнему чудачеству студентов и издевательствам над усопшими. Тогда шутники устроили трупам чаепитие в столовой, в которой студентов кормили только обедами. Повариха заходит с утра пораньше, а за столами сидят умертвия с чашками в костлявых руках, вежливо ей кланяются и скалят зубы. Повариху долго приводили в чувство и успокаивали, женщина она у нас простая, к таким раутам не привычная. А новый ректор погремев молниями и громами, поставил счетчик упокоений и призрачных стражей. Сама я их никогда не видела. К склепам не хожу принципиально по уже известной причине, не люблю я этих ледяных вонючек, они мерзкие, фу. Потому-то Нарв и тащил мою дуреху, пока не увезли не учтенный труп.
- Готовься, Марси, - донеслось до меня, - сейчас придется поработать.
Только открой сумку, долговязый, я тебе рожу-то твою нахальную расцарапую. Я зашевелилась, от нетерпения переползая из одного края сумки в другой.
- Нервничает, - жалобно произнесла моя недотепа.
- Конечно, кому понравится в сумке сидеть, - согласился Нарвис.
Сумка меньшая из зол, а вот ваша идея меня раздражает основательно. Вскоре они остановились, щелкнул замок, и сумка начала открываться. Я приготовилась к прыжку, чтобы дать стрекача. Но хваткие руки долговязого в толстых перчатках, подготовился, схватили меня еще на взлете.
- Спокойно, девочка, спокойно моя красавица, - зашептал он, погладил меня, развернул мордой вперед и выставил перед собой.
- Мя-ау!!! - заорала я, увидев перед собой нечто.
Нечто имело полупрозрачное колыхающееся тело, несколько рук и горящие глаза. Эти глаза уставились на меня, я на них.
- Ш-ш-ш, - яростно зашипела я, замахиваясь лапой.
Нечто спало с лица, если оно у него вообще было, глаза увеличились, раздался утробный вой, от которого моя шерсть встала дыбом, и нечто растаяло, а следом и второе.
- Пф-ф, - продолжала я махать лапой.
- Марси, хватит, ты их напугала! - воскликнул Нарвис, засовывая меня обратно в сумку.
Сильвия тут же захлопнула крышку, и они пошли к склепу.
- Кажется, разлетелись все стражи, - сказала моя хозяйка.
- Н-да, не хорошо получилось, - произнес долговязый балбес. - Неудобно перед призраками. Я хотел, чтобы они нас за кошкой не увидели.
Значит, перед этими страшилами ему неудобно,а передо мной, такой хорошей и родной нет?! Ну, погоди, дай только выберусь отсюда. Молоком и колбасой ты теперь не отделаешься, Нарв. И за ботинками приглядывай, будет тебе привет от Марси. Заскрипела тяжелая дверь, и я снова вздыбилась, почувствовав смерть. Ненавижу это ощущение.
- Мяу, - подала я жалобный голос.
- Тише, маленькая, - отозвалась Сильвия.
Ей тоже было не по себе, я это ясно услышала по голосу. Погладьте меня, пожалейте... Но никто не спешил успокаивать бедную кошку. Сумку поставили на пол, замок щелкнул, и я выскочила наружу, озираясь бешеными глазами. Шерсть по-прежнему стояла дыбом от неприятных ощущений. Я забилась под каменную скамью и оттуда шипела.
- Боится киска, - всхлипнула Сильвия.
Так пошли отсюда уже, пошли домой! Долговязый обнял мою трусиху, начал нежно целовать, шепча какие-то милые глупости. А обо мне опять никто не вспомнил.
- Я сейчас тебе покажу несколько раз, а потом ты сама повторишь, хорошо? - спросил Нарвис, и Сильвия кивнула.
Меня никто не спрашивал, потому я осталась сидеть под скамьей. Маги приблизились к носилкам, пристроенным у дальней стены, на которых покоилось тело убиенной девушки. Нарвис приподнял простыню, заглянул под нее и прошептал:
- Красивая.
- Правда? - ревнивая нотка явно проскочила в голосе моей недотепы, и она, забыв о страхе, подошла к трупу, приподняла простынь и фыркнула. - Ничего особенного. И нос у нее длинноват.
- Глупенькая, - тихо засмеялся долговязый. - Ты самая красивая. Но, главное, живая. И, не дай Святители, это когда-нибудь изменится.
- Ты бы расстроился, если бы я умерла? - спросила Сильвия.
- Никогда так не говори, - голос Нарва дрогнул. - Я бы не смог жить без тебя.
Фу-у, целоваться, когда под тобой ЭТО! Я фыркнула и отвернулась, но вскоре опять посмотрела на них. Эти два вандала тащили носилки на возвышение. Моя дуреха пыхтела. Надо думать, мертвяк тебе не пушинка. Нарвис нахмурился, показал, чтобы Сильвия отпустила свою сторону носилок, сделал пас, и носилки повисли в воздухе, так он их и дотолкал до возвышения, на которое и поставил. Затем стянул простынь. Я снова зафыркала от ощущения холода, которым тянуло от мертвой девушки. От нее вообще много, чем тянуло. Я уловила остаточный страх, которым еще пахло ее тело, ощущение смерти и уже начавшееся разложение. Бр-р-р.
- Смотри, - негромко сказал Нарв. - Пока только смотри и слушай.
Он начал плести заклинание, а я смотрела во все глаза, потому что видела то, что не видели сами маги. На губах Нарвиса появились синеватые искорки, разгоравшиеся все ярче. Они сорвались с места, как только долговязый закончил, и понеслись к мертвому телу, охватывая его сиянием, проникая сквозь поры и уходя в мертвяка. Завораживающее зрелище. Тело дернулось и выгнулось дугой. Руки девушки безвольно опали с груди, вызвав у меня чувство омерзения, и мертвяк резко сел, слепо глядя на двух студентов. Нарвис снова зашептал. Теперь искры были багровыми, почти черными. Повторился тот же процесс, и девушка рухнула на носилки безжизненным телом, впрочем, таким оно все это время и оставалось. Острый запах смерти противно щекотал мой нос.