— Раздать членам команды оружие. Что они, не сумеют отбиться от лезущих на борт бандитов?
— У этих сучьих ублюдков борфудианцев тоже есть и оружие, и руки,— с ненавистью прохрипел ван Рейн.— Через пять крестов и семь гробов в бога душу центр мирового равновесия! Ну как четверо могут выстоять против двадцати?
— Ммм... да, конечно,— кивнул Фермадж.— Но послушайте, хоть так, хоть сяк, все равно придется пожертвовать какими-то деньгами, если мы хотим выбраться из этого затыка. Не знаю точно, какая там средняя прибыль...
— Если усреднить все рейсы на Антарес,— не задумываясь, ответил ван Рейн,— навар получится процентов тридцать.
— Какого черта! — взвился Мджанбо.— Откуда у вас цифры по моей компании?
Ван Рейн ухмыльнулся и выпустил очередной клуб дыма.
— Значит, у нас есть определенная маржа,— задумчиво сказал Горнас-Кью.— Мы можем произвести инвестиции в военную технику, снизив на какое-то время норму прибыли, но не доводя, конечно же, дело до прямых убытков.
— Оно того стоит,— кивнул Мджанбо.— Правду говоря, я пошел бы даже на ощутимые убытки, лишь бы дать этим сволочам хороший урок.
— Нет, ни в коем случае,— Ван Рейн поднял руку, которая даже после стольких лет кабинетной жизни оставалась широкой, мускулистой лапой привычного к любой работе астронавта,— Мысли о мести и разрушении не достойны христианина. Кроме того, как я уже говорил, трупы — плохие покупатели. Нужно найти в пределах наших финансовых возможностей какой-либо способ сделать эти налеты невыгодными для борфудианцев. Они же не дураки, быстро поймут, что к чему, а тогда можно будет поговорить с ними и о коммерции.
— Ну и хладнокровие у вас,— позавидовал Мджанбо.
— Когда как,— пожал плечами ван Рейн.— Будучи разумным человеком, я регулирую свой термостат в соответствии с ситуацией. Сейчас нам необходим научный подход с полным математическим анализом...
Он резко смолк, опустил глаза и, чтобы скрыть свое волнение, налил очередную рюмку. Появлялась интересная идея.
— Послушайте,— предложил ван Рейн после еще одного часа бесплодных споров,— Все это ни к чему не ведет, nie? Возможно, для большей ясности мышления нам нужен какой-нибудь стимул.
— И что же вы предложите? — вздохнул Мджанбо.
— Ну... некое соглашение. Совместный фонд, который станет призом за решение этой проблемы. Например, десять процентов антаресских прибылей каждого из здесь присутствующих на период ближайших десяти лет.
— Все понятно! — воскликнул Фермадж.— Если я хоть немного вас, старого разбойника, знаю, вы что-то уже придумали.
— Нет, клянусь честью. Ну, может, и есть у меня какие-то зачаточные рассуждения, но ведь я — всего лишь старый неотесанный бродяга космоса, не имеющий вашего хорошего образования. Я очень могу и ошибиться.
— Так в чем конкретно ваша идея?
— Я бы не хотел говорить о ней сейчас, пусть немного созреет. Но вы отметьте, пожалуйста, что тот, кто предпримет какие-либо активные действия, возьмет на себя и риск, и дополнительные расходы. А будет исход удачным — выиграют все. Так неужели крохотное возмещение его вложений кажется вам несправедливым?
Больше никто не спорил. Ван Рейн благодушно улыбнулся: в конце концов удалось добиться соглашения о совместном фонде; основные принципы записаны на пленку, а подробности будут рассчитаны компьютером.
— Уважаемые мастера! — возгласил он, хлопнув в ладоши,— Сегодня мы много поработали, а в ближайшее время предстоит еще более сложная работа. Кой черт, мы заслужили небольшой отдых. Симмонс, приготовь оргию.
Рафаэль Торрес считал себя достаточно закаленным человеком, которого ничем не удивишь. И ошибался.
— Вы это что, всерьез? — пораженно выдохнул он.
— Все, конечно, строго конфиденциально,— продолжил ван Рейн.— Команда должна состоять из надежных людей, вроде вас самого. Сумеете таких подобрать?
— Но...
— И не беспокойтесь насчет вознаграждения, мы не будем жмотиться.
— Совершенно невозможно, сэр,— убежденно помотал головой Торрес.— Братство приняло четкое решение — если и приближаться к Коссалуту, то лишь для карательной акции, а вы предлагаете нечто совсем иное. Снять запрет можно только общим голосованием, а тогда все всё узнают.
— Голосование можно провести потом, проверив сперва, как работает эта идея,— продолжал настаивать ван Рейн.— Первый поход нужно совершить втайне.
— В таком случае первый поход нужно совершить без команды.
— В луковку и в маковку! — Кулак ван Рейна с грохотом обрушился на стол. Голландец вскочил на ноги.— Неужели я имею дело с трусливыми хлюпиками? В мое время астронавты были мужчинами! И у нас имелись идеалы. За хорошие деньги мы прорвались бы хоть сквозь адские врата.
Торрес глубоко затянулся сигаретой.
— Запрет нарушать нельзя. Никто, кроме мастера ложи, не имеет права... Хорошо, я скажу все, что думаю.— Его начинала охватывать холодная ярость,— Вы хотите подобрать людей, которые поведут во вражеское небо ни разу не опробованный корабль и вызовут огонь на себя. Проиграв, они обрекут себя на такое существование, что будут ежедневно молить Бога о скорейшей смерти — если сохранят достаточно свободы воли хоть на это. Выиграв, они получат по нескольку вшивых килокредитов. А вы так и будете сидеть здесь, в тепле и уюте. Так вот, хрена вам. Конечно же, нет!
Некоторое время ван Рейн стоял молча. Возникало совершенно непредвиденное затруднение.
За прозрачной стеной, далеко внизу, по морской глади скользили белые паруса игрушечной с такого расстояния яхты. Красиво. Надо все-таки больше отдыхать. Не настолько уж важны все эти деньги. Не настолько? И эта Земля — совсем неплохой мир, даже когда ты — толстый старик. Здесь уйма цветов и бургундского, свежих ветров и красивых женщин, Моцарта и книг.
А воспоминания о молодости в космосе — это просто ностальгия делает их такими яркими...
Придя к окончательному решению, он снова повернулся к Торресу:
— Мастер ложи может отправиться в поход, никого о том не оповещая и ни с кем не консультируясь. Это позволяется законами союза. Как, сможете вы подобрать еще двоих таких же, как вы?
— Я уже говорил, уважаемый мастер, что не хочу и задумываться об этой проблеме.
— Да? Даже если шкипером буду я?
Внешне «Меркурий» совершенно не изменился, да и груз его был вполне обычным: корица, имбирь, перец, гвоздика, чай, виски, джин. Если корабль все равно идет к Антаресу, зачем пропадать рейсу? Никаких вин ван Рейн не взял: рейс предстоял неспокойный, вряд ли букет выдержит тряску.
Все изменения таились внутри — дополнительное укрепление корпуса и чудовищно мощная силовая установка. Бухгалтерский компьютер подсчитал, что стоимость такого переоборудования в три раза превысит доход, который мог бы принести этот корабль за весь свой срок службы. Ван Рейн болезненно сморщился, однако дал указания приступить к работам.
Правду говоря, маржа была совсем узкой, убытки совсем рядом и ставка — больше, чем можно позволить себе проиграть. Однако если Коссалут Борфудианский имеет своих статистиков и, конечно же, если идея окажется плодотворной...
Ну а если нет, Николас ван Рейн погибнет в битве либо его ликвидируют как слишком старого и потому бесполезного, а то — превратят в раба с промытыми мозгами, будут удерживать в плену, требуя за освобождение чудовищный выкуп. Все варианты почти одинаково малопривлекательны.
Он обосновался в капитанской каюте вместе с пышнотелой темноволосой Доркас Жерардини, а также основательным запасом коньяка, табака и самых вонючих сортов сыра. Если уж пропадать, то хоть с удобствами. Торрес пошел в полет помощником, капитаны Петрович и Сейнчи — механиками. «Меркурий» тихо, в общем порядке, стартовал из космопорта Кито, так же тихо подождал на промежуточной орбите, пока дадут разрешение на отлет, а затем двинулся на отрицательной гравитации от Солнца. Достигнув необходимого удаления, он перешел на гипердрайв и сразу обогнал свет.
Удобно расположившись на мостике, ван Рейн закурил свою глиняную трубку с длинным чубуком.
— До Антареса целый месяц пути,— сказал он и благочестиво добавил: — Храни нас святой Дисмас.
— Я лично больше полагаюсь на святого Николая, защитника путешествующих,— заметил Торрес.— Хоть он и ваш тезка.