— Что вы имеете в виду, говоря «связалась»? — меня до глубины души удивили эти слова. — Мы обручены христианской церковью и любим друг друга.
— Плотская любовь – грех! Покайся или после смерти твоя душа будет вечно гореть в Аду! — вены на лбу Аббата были раздуты, а изо рта брызгала слюна. Он продолжал разоряться:
— Ты, Диана, мать Аиды! Ты совершенно не обращаешь внимания, как проводит время твоя дочь! Куда это годится? Ребенок целует в губы взрослого парня! Он её на руки берет в опьянении и сам предлагает ей вино! И всё это непотребство вершится прямо при матерях! Ещё и животное сидит с вами за столом! Это черт знает что! А от тебя, парень, — он вонзил в Денниса свой яростный взгляд, словно тысячу острых кинжалов, — от тебя ничего другого ждать и не стоило, у тебя на лице написано: «Бастард»!
Индра прижал к голове уши и оскалил зубы.
— Ну это уже неслыханная дерзость! — в моей матушке закипала её горячая арабская кровь и от негодования она швырнула на стол полотенце, которое держала в руках. — Знай своё место, ты пришел без приглашения в чужой дом и наносишь оскорбление хозяевам! Вон отсюда!
— Моё терпение иссякло! — Аббат угрожающе понизил голос. — Если вы не желаете меня слушать, пора сделать мир чище и отправить вас туда, где вам самое место, нечестивая троица! Готовьтесь к смерти!
Напоследок ещё раз бросив на нас и Индру яростный взгляд, он резко развернулся и зашагал прочь.
— Да, хорошего в этом мало, — сказала я, глядя ему вслед. — Нужно готовиться к скорой атаке.
— Даже здесь найдется тот, кому непременно захочется повоевать. Похоже, совсем священнику скучно живётся, — задумавшись, произнес Деннис. — И что только ему от нас нужно?
— Просто ему хочется, чтобы все люди жили по догматам и правилам.
— Никогда! — зарычал Индра. — Я был рабом, я знаю, что всё что делается против воли другого – есть насилие, и никогда больше не допущу насилия ни над собой, ни над вами!
— Выбора нет, — я погладила Индру по спине. — Увы, снова не избежать смертей, но если он хочет войны, мы обязаны взять оружие и защитить себя и наших людей.
— Тогда прикажем нашим людям построить оружейные мастерские и начать производить луки и копья, — предложил Деннис.
— Нет, — возразила я, — пешие лучники здесь не помогут, а о копейщиках лучше забудь навсегда.
— Тогда, может быть, начнём ковать мечи и металлическую броню? — глаза моего возлюбленного блеснули восторгом. — Я видел армию Волка, она почти вся состоит из мечников. Впечатляющее зрелище!
— Нет, мечники нам тоже не нужны: хоть они сильны, вместе с тем, медлительны и неповоротливы, сильно гремят доспехами и привлекают к себе ненужное внимание. Нам понадобятся конные лучники и ассасины. Конные лучники с лёгкостью очистят вражескую крепость от стрелков и баллист, и освободят путь ассасинам, которые преодолеют стены и расправятся с монахами. Это мой излюбленный проверенный метод, он всегда будет эффективен против любого врага, как бы тот ни был силён, даже против Волка, если бы он был здесь. Разница только в том, что тогда бы понадобилось больше людей. Только никому не говори – это военный секрет. Конечно же, нам понадобятся деньги на плату наемникам. Продадим железо и камень, благо, ресурсов тут много.
— Я многому научусь у тебя, милая!
Следующим утром в наш сад с взволнованным видом и глазами навыкате прибежал писарь Джим Лонгфелло.
— Милорд, нас атакуют! — размахивая руками кричал он.
— Не паникуй, человек! — прорычал Индра.
Деннис немного побледнел и глубоко вдохнул, но старался держаться мужественно. Мы вышли за ворота и направились к башням у брода. Когда мы поднялись на одну из них, вся долина великой реки стала видна как на ладони.
— Действительно, вон тащатся. Вот это атакуют, так атакуют! — проворчал Индра, увидев, как к нам приближается длинная вереница монахов, вооруженных копьями. В это время Аббат, скрестив руки на груди, стоял на своей башне на другом берегу реки и наблюдал за происходящим. Монахи шли медленно, еле волоча круглые животы.
— Да поможет нам Бог! — донеслись до наших ушей басовитые голоса монахов, когда они подошли к броду.
— Разграбить наш замок Бог вам не поможет, — иронично усмехнулся Деннис.
Лучники дежурили на башнях недаром. Как только неприятель подошёл к броду, они натянули тетиву и выпустили в монахов десятки стрел, сметая одного за другим. Некоторые из них пытались сбежать, но из-за своего веса потерпели неудачу и были сражены.
— Агрх, войска меня подводят!!! — подняв руки к небу возопил Аббат со своей башни, да так что вопль его распространился по всей долине.
— Им и предъявляй претензии, мы-то тут при чём? — крикнул в ответ Деннис звонким голосом, который ветер донёс до ушей Аббата.
— Ещё и издеваешься, скверный мальчишка! Ну я вам покажу! — яростно сжал кулаки мстительный священник. — Лучше я поймаю вас и сделаю из вас затворников! Вы будете безвыходно жить в кельях и молиться днями и ночами о прощении своих грехов!
После нашествия за ручьем осталась гора тел павших монахов. Оставлять их там было нельзя, дабы они не разлагались на жаре, привлекая полчища мух и не вызвали эпидемию чумы, поэтому лекари, облачившись в плотные плащи и кожаные маски, вооружившись факелами и кувшинами, наполненными нефтью, весь оставшийся день сжигали их дотла. Во время сожжения люди то и дело возмущались, ибо вся долина была отравлена неприятным запахом горелой плоти, дыма и палёной ткани.
Поздно вечером мы с моим будущем супругом перед сном, как всегда, беседовали лёжа в кровати в своих покоях.
— Аида, я тут подумал, не обучишь ли ты меня арабскому языку? — произнёс он, играя моими волосами.
— Ты хочешь говорить по-арабски? Это прекрасно! Но почему у тебя появилось такое желание?
— Я слышал, как ты на нём говорила с твоей матушкой, он кажется мне таким красивым. Да ещё я смогу общаться с войнами.
— Твоё желание похвально. Тогда начинаем с завтрашнего дня.
— Вот это будет здорово. А как ты думаешь, почему монахи Аббата такие толстые?
— Здесь нечего и думать, это потому что они едят один хлеб, пьют одну воду и ничего не делают, только молятся.
— А крестьяне почему-то худые и оборванные, каждый день смотрю на них с башни и удивляюсь.
— Крестьяне как раз работают днями и ночами, пашут поля, выращивают хлеб, добывают камень, только им от этого достается ничтожно мало. Все плоды их труда забирает Аббат и его монахи.
— Нет в этом мире справедливости, ещё раз убеждаюсь. Прикрываясь верой творить беззаконие…
— Да, мой милый. Это и есть фарисейство, которое изобличает Священное Писание.
— Это о них ты мне пела, — Деннис задумался. — Спой мне пожалуйста ещё твою песню?
— Я спою тебе, а ты пока засыпай, — я положила голову ему на грудь и начала тихо петь, пока, в конце концов, сон не одолел меня саму.
Каждое утро меня будили ослепительно-золотые лучи восходящего солнца, которые заполняли комнату, в это время суток она казалась вырезанной из янтаря. Но сегодня, когда утренняя звезда ещё даже не успела показаться над землёй, а утренний туман рассеяться, меня разбудил женский визг. Сквозь сон услышав пронзительный шум, я не сразу поняла, что происходит, лишь почувствовала, как Деннис, аккуратно придержав меня, ибо я лежала на его груди, и подложив мне под голову подушку, встал с кровати.