Вандел в своих сравнениях был приверженцем проктологической терминологии.
— У меня задница только в штанах, — любил он говорить, знакомясь с дамами. — Я дерьмо не произвожу. Ничего, кроме настоящей продукции.
Однако ум у Вандела был острый, он хорошо разбирался в технике и технологии, что и помогло ему создать одну из наиболее удачливых компаний по производству компонентов для военных самолетов. Не его вина, что авиационная промышленность более чем вдвое сократила производство продукции по сравнению с периодом холодной войны, а военные самолеты могли в ближайшем будущем навсегда остаться на земле. «Знаете, как успешно управлять небольшим делом? — спрашивал Вандел любого конгрессмена, который соглашался его слушать. — Создайте успешный крупный бизнес, такой, как «Авионикс». А правительство пусть покрутится!»
— Так что у нас проблема, Джо, надеюсь, ты понимаешь.
Но Джо не понимал, во всяком случае, пока.
— Уилбур Бернс, этот недоносок, хозяин «Уорлд Кейбл ньюз», вбил себе в голову, что хочет баллотироваться в президенты. Он не нашего профсоюза, Джо. Уилбур относится к тому типу ублюдков-чистюль, который выйдет из душа, если ему приспичит поссать. Он собирается использовать свое агентство, чтобы выставить на продажу свою гребаную порядочность, а в жертву хочет принести нас, МЦИБ. Тебя, меня. Все наше дело. Под предлогом, что средств, необходимых нам для развития производства, якобы хватит, чтобы воплотить в жизнь мечту каждой идиотки-мамаши в этой стране! Дерьмо! — рявкнул президент.
Он начал любовно поглаживать позолоченную модель «Дастера», занимавшую почетное место на его письменном столе, рядом с фотографиями трех его дочерей в серебряных рамках.
— Джо, как давно ты в нашей компании?
Тон Вандела смягчился, и Мишлини почувствовал, как на лбу у него выступил пот. Он оказался на минном поле и не знал, в какую сторону шагнуть.
— Около двенадцати лет, — пробормотал он.
— В пятницу будет одиннадцать лет и восемь месяцев, — поправил его президент «Авионикс». — И за все это время ни у кого не было причин ставить под сомнение твою лояльность. Ты проделал чертовски хорошую работу для «Фокс Авионикс». Именно поэтому я доверил тебе руководить планированием. Плачу хорошую зарплату — твои расходы вдвое превышают мои. Удивительно, что ты не растолстел еще больше.
— Горю на работе. В твоем деле, — ответил Мишлини, обороняясь.
— Никто и не сомневается. Ты так часто лижешь задницы на Холме, как будто это новый способ лечения геморроя, и высовываешься так часто, что я начинаю думать, будто ты метишь в президенты. А, Джо? — Вандел захохотал, и эхо прокатилось по просторному кабинету, но Мишлини с трудом выдавил слабую улыбку.
— Я всегда доверял тебе, Джо. — Вандел наклонился вперед, внезапно став серьезным. — До настоящего момента. Беда в том, что твоя лояльность будет подвергнута испытанию. Ты здесь, в «Фоксе», а твоя жена — звезда «Уорлд Кейбл ньюз». Возможно, у нее скоро даже будет своя программа.
— Чепуха! — отрезал Мишлини. — Эрскин, я никак…
Но президент жестом остановил его.
— Именно это сказал и я, когда один из парней поднял вопрос. Ч-Е-П-У-Х-А с большой буквы. Только не старина Джо. Но… — Вандел развел руками, изображая беспомощность. — Слишком велики ставки. Они сказали, что «Уорлд Кейбл ньюз» выступает против нас и мы не можем позволить себе, чтобы кто-то из высшего руководства компании якшался с ними. Спал с нашим врагом. Это не та работа, о которой забываешь, выходя из конторы вечером, ты связан с ней двадцать пять часов в сутки.
Мишлини кусал губы от гнева.
— Если ты осведомлен о том, что происходит в агентстве, то знаешь, что в данный момент моя жена находится на другом краю света. Это смешно.
— И каждые три недели она прилетает, чтобы… ну, я полагаю… чтобы выполнить свои супружеские обязанности? — Вандел сдержался, попытавшись обойтись без грубостей, но быстро вернулся к обычному лексикону. — Дерьмо, Джо, ведь она не одна из твоих многочисленных подружек, которую ты можешь трахнуть и забыть. Черт, она твоя жена!
Мишлини фыркнул, выражая презрение. Ночные разговоры! Их беспокоили его ночные разговоры с Изой! Черт, что же он должен им сказать? Что они с женой не занимались любовью с того самого момента, как она узнала, что беременна вторым ребенком? Что ребенок был последней и отчаянной ее попыткой склеить их супружество, которое разваливалось на части? Что ребенок оказался очаровательной, но печальной ошибкой? Брак не мог быть спасен, ребенок лишь осложнил все.
— Вам не следует беспокоиться из-за моей жены, — сказал он.
— Но я беспокоюсь, Джо, беспокоюсь.
— Я даже не знаю, где, черт бы ее побрал, она находится. Тебе не следует беспокоиться. Вероятность того, что у нас состоится хоть какой-то разговор — даже о детях — равна нулю. Поверь мне.
В это мгновение пришло окончательное решение.
— Тебе следует кое-что узнать, Эрскин: завтра я подаю на развод. — Так. Он сказал это. И сейчас же почувствовал себя лучше, увереннее. — Отныне любой разговор между мной и Изой будет происходить через адвокатов.
В Лондоне начался сезон дождей. Порывы холодного ноябрьского ветра, надвигавшиеся со стороны Северного моря, раздражали чаек в устье Темзы, они кувыркались и жалобно кричали, опускаясь на бурную поверхность Темзы только для того, чтобы вновь вспорхнуть, уступая дорогу речным такси. Дождь рассердил реку, она огрызалась на великий город, расположившийся на ее берегах. В такие дни отменяют встречи, решают кроссворды и сушат носки. Тут и Детройт покажется привлекательным.
Пол Деверье сидел в своем новом-кабинете с видом на Темзу и выглядел вполне довольным. Пока прохожие на лондонских улицах уклонялись от холодного ветра, он наслаждался жизнью. Пол обладал даром, о котором мечтает каждый политик, но достается он немногим, — он был удачлив. У кого-то были такие же природные способности, некоторые могли трудиться столь же усердно, но никто за последние несколько лет не пользовался такой благосклонностью прессы и премьер-министра, как он. Из полной безвестности до поста государственного секретаря по делам обороны за срок меньший, чем потребовался его отцу, чтобы уйти.
Он покрутил разукрашенный старинный глобус, стоявший рядом. Еще одно напоминание о прошедшей славной эпохе, когда еще жива была империя, а он был школьником и собирал марки. По слухам, это был тот самый глобус, который секретарь его предшественника использовал, объясняя, где искать маленький аванпост Британской империи Белиз с его небольшим, но дорогостоящим военным гарнизоном и вонючим тропическим климатом, который выводил из строя турбины «харриеров» с вертикальным взлетом почти так же быстро, как разлагался боевой дух солдат. Перед лицом очередного необходимого снижения расходов министр пожертвовал им, дав независимость крошечному латиноамериканскому государству и отдав его на хищническое растерзание соседям. Говорили также, что, не найдя Белиз на карте, он не смог найти его и в списке избирательных округов, где правительство имело большинство…
Со вздохом Деверье вернулся к обтянутой кожей папке без надписи, которая лежала открытой у него на коленях. В ней были в сжатой форме изложены сведения обо всех существенных и срочных вопросах, с которыми чиновники считали нужным ознакомить нового министра.
«…государственный секретарь может ожидать возобновления давления со стороны Казначейства Ее Величества при очередном обсуждении бюджета, несмотря на недавние заверения… Этим требованиям Казначейства следует противостоять любой ценой… непредвиденный объем наших обязательств в отношении операций ООН по поддержанию мира в Южной Африке… опасность рассредоточения советских ядерщиков и военных технологий… подъем националистического экстремизма в Германии… негласный визит на Даунинг-стрит начальников Объединенных штабов в прошлом месяце для обсуждения растущего беспокойства… можно ожидать каверзных вопросов даже со стороны правительственных «заднескамеечников»…»