Э л ь д а р. Да.
В а л я. Прости меня… Я рассказывала и сама понимала, как это ужасно все…
Э л ь д а р. Наверное, ничего ужасного… если бы это была не ты.
В а л я. Да.
Э л ь д а р. Но это ты.
В а л я. Да… Тебе надо ехать на дачу…
Э л ь д а р. Да, надо.
В а л я. Мы потом поговорим.
Э л ь д а р. Да.
В а л я. Очень стыдно…
Долго сидят молча. За дверью слышны шаги. Входит А л и к.
А л и к (бодро). Шеф, сестренка доставлена по назначению…
Э л ь д а р (будто не слыша его, не меняя позы). Опять этот ублюдок… Он что, специально пришел сюда сегодня?
В а л я (растерянно). Нет… Я не знаю…
Э л ь д а р. Но сейчас-то он специально вернулся. Выждал нужное время, чтобы я уехал, и вернулся. Как вор… Его маленькая, безмозглая голова способна только на воровство. (Встает. Устало Вале.) Я должен бы выгнать его сейчас, но ведь он был твоим любовником. (Махнув рукой.) Ну ладно, мне надо ехать на дачу… А вы решайте ваши проблемы…
В а л я (тихо). Какие проблемы? Я же тебе все рассказала.
Э л ь д а р. Значит, можно ему сказать, чтобы он убрался отсюда?
В а л я. Делай что хочешь…
Э л ь д а р (подходит к Алику). Может, все-таки у тебя хватит достоинства уйти самому… или ты привык к оскорблениям?
А л и к (спокойно). Я бы ушел, шеф. Но мне нужно поговорить с ней…
Эльдар заносит руку и не оборачиваясь ждет, что скажет Валя.
В а л я. Алик, уйди, пожалуйста.
А л и к. Мне нужно с тобой поговорить.
В а л я. Но не здесь же…
А л и к. Мы можем выйти с тобой…
В а л я. Уйди, пожалуйста, мы потом поговорим…
А л и к (Эльдару). Ну что вы так смотрите на меня? Хотите ударить — бейте! Только ведь ничего этим не изменишь… (Вале.) Я подожду тебя внизу… (Неторопливо повернувшись, уходит.)
Валя опускается в кресло. Эльдар некоторое время продолжает стоять на месте, потом идет к письменному столу, вытаскивает портфель.
В а л я (наблюдает за ним). Может быть, ты не поедешь?
Э л ь д а р. Меня ждут.
В а л я. Это так важно?
Э л ь д а р. Да.
В а л я (после паузы). Неужели это важнее, чем мы, чем наши отношения?
Э л ь д а р. Нет, конечно… Но я обещал им приехать… Они ждут меня…
В а л я. Понятно.
Э л ь д а р. Я не могу не поехать… Если бы хоть кто-нибудь из братьев был там…
В а л я. Я понимаю. Просто… Неужели после того, что сейчас произошло, ты можешь оставить меня одну и уехать?..
Э л ь д а р (вдруг яростно кричит). Да! Могу! Они ждут меня! Неужели это не понятно?! Разве трудно понять то, что я говорю? Разве это так странно? Мои старые родители сидят на этой проклятой даче и ждут, что к ним приедет их сын! И я поеду! Я не могу не поехать! Не могу!
В а л я. Да, конечно, поезжай. (Плачет.)
Э л ь д а р (не сразу, тихо). Я постараюсь быстро вернуться. Только скажу, чтобы не ждали, и сразу же вернусь… Дождись меня…
Выходит из комнаты. Валя плачет долго и горько, как обиженный ребенок, потом, успокоившись, затихает в кресле.
На даче м а т ь продолжает таскать камни, о т е ц варит обед. Занимаясь своим делом, родители с напряжением следят за всем, что происходило в доме Эльдара. И опять, как в начале этой истории, когда Эльдар, вопреки реальным представлениям, наблюдал за событиями на даче, это можно объяснить, к примеру, чуткостью обиженных родительских сердец или чем-нибудь более убедительным.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
На даче, которая теперь на первом плане, м а т ь тащит к скале очередной камень. О т е ц, сняв с вешалки одно из ружей, чистит ствол шомполом. А г а м е й т и развлекает их болтовней.
В а л я продолжает оставаться в кресле. Можно подумать, что она уснула…
А г а м е й т и. Жена нашего уважаемого соседа Гулама опять голая ходит.