В а л я. Поздно ты понял.
А л и к. Это всегда так бывает. Закон падающего бутерброда. Ну, ничего, у тебя все равно с ним ничего не получится.
В а л я. Я очень люблю его, Алик.
А л и к. Это ничего. Это обойдется. Я понимаю, что я не ахти что, но я перестану пить, брошу эту дурацкую аспирантуру, пойду работать, и прекрасно заживем. А то я уже до точки стал доходить.
В а л я. Я люблю другого человека, Алик. Неужели ты не понимаешь?
А л и к. Я все понимаю, я старый, мудрый и усталый человек. И я все понимаю. Именно поэтому я и хочу на тебе жениться. А он ничего не понимает, мой научный руководитель. Он весь состоит из правил: можно, нельзя, надо, обязан, хорошо, плохо… Он высокоморальный человек. И по его правилам то, что у тебя было со мной, — это плохо. И он никогда этого не переживет. Умрет, но не простит. Я знаю таких… Уж лучше бы ты ему ничего не говорила.
В а л я. Я не могла не сказать… Я же люблю его… Если бы ты знал, как я его люблю!
А л и к. Именно поэтому ничего не надо было говорить.
В а л я (сквозь слезы). Я так его люблю! Ты веришь мне, Алик? А с тобой так получилось потому, что мне было жалко тебя… честное слово… Потом, правда, мне это понравилось, я не отрицаю… но вначале было только жалко, больше ничего.
А л и к. Да ладно, что ты меня уверяешь? Жалко так жалко. Все равно ты молодец. И не надо плакать. Я же говорю, ты то, что мне нужно… Я люблю добрых. (Гладит ее волосы.) А он не любит… Он любит порядочных, высокоморальных. Он сам такой и таких любит. Отец Сергий… Ну, не плачь. А то ведь все повторится — из жалости… А у нас времени нет. Нам в загс надо ехать.
В а л я. Никуда я не поеду.
А л и к. Ну, ничего. Пусть он скажет свое веское высокоморальное слово, а потом мы уж как-нибудь наладим свою жизнь. А где он сейчас?
В а л я. На дачу уехал.
А л и к. Зачем?
В а л я. Он не мог не поехать. Они всей семьей там собираются.
А л и к. Ну конечно, не мог. Традиция! Семейные обязательства! Он же человек слова. Раз обещал мамочке и папочке, то обязательно должен поехать! Что бы ни случилось. Долг — выше всего!
В а л я. Он обещал им.
А л и к. Я и говорю.
В а л я. Он скоро вернется. Он только скажет им, чтобы они не ждали, и сразу же приедет.
А л и к. Будем надеяться… Подождем. Но он, конечно, не приедет.
В а л я. Почему?
А л и к. Потому, что для таких, как он, папочка и мамочка важнее всего.
В а л я. Не надо говорить о нем таким тоном.
А л и к. Ладно, не буду… Но это ничего не меняет.
В а л я. Он обязательно приедет. Я знаю, что он приедет.
А л и к. Посмотрим. Но я-то точно знаю, что он не приедет. Уж я-то хорошо его знаю… И вообще у вас ничего не получится… Поздновато вы встретились… Он и сам мучиться будет, и тебя замучает. Только жизнь друг другу попортите. Ты хочешь испортить ему жизнь?
В а л я. Нет.
А л и к. Ну вот, видишь… А меня ты спасешь. С тобой я буду в полном порядке. Меня отмыть, почистить, отремонтировать — я как новый буду… Ну, не плачь. Давай лучше выпьем. (Наливает в бокалы шампанское.) На, держи… Выпей, выпей… Это помогает… Будь здорова…
В а л я (всхлипывает). Будь здоров…
А л и к. Вот молодец… Все будет хорошо… Я тебе обещаю.
На даче Эльдар стоит неподалеку от матери с камнем в руках.
Э л ь д а р (матери). Ну, а теперь ты довольна?
М а т ь. Чем?
Э л ь д а р (устало). Ты еще спрашиваешь?
М а т ь. Я не заставляю тебя. Ты можешь уехать в любую минуту.
Э л ь д а р. Могу?.. А кто будет таскать эти камни?
М а т ь. Я.
Э л ь д а р. Как же я уеду?
М а т ь. Не знаю.
Э л ь д а р. Ты ничего не знаешь, мама. И ничего не хочешь знать, кроме этой дачи…
Идет с камнем к скале. Мать еще несколько мгновений стоит посреди своего участка, на том месте, где Эльдар вырвал из ее рук первый камень, потом медленно движется к навесу и, видимо чтобы не упасть, хватается обеими руками за трубу, служащую опорой.
О т е ц (испуганно). Что с тобой? Тебе плохо?
М а т ь. Все в порядке. Сейчас пройдет.
О т е ц. Где лекарство?
М а т ь. В сумке.