С а л а е в. А это твой главный редактор напечатает?
Ж у р н а л и с т. Да.
С а л а е в. Ну, раз он напечатает, тогда и я не возражаю. Особенно насчет профессиональной удачи мне понравилось. (Тимановскому.) Ну, пошли.
Т и м а н о в с к и й. Пошли.
Свет в кабинете гаснет.
Ночь. Небольшая площадка перед конторой экспедиции освещена кострами. В неверном свете их пламени смутно видны очертания конторы, ступени, ведущие к входной двери, сама дверь. Она открыта настежь. Видно, как из нее выходит С а л а е в. Сделав несколько шагов, он опускает стол, который тащит на себе, у высокой кучи конторского имущества, сложенного посередине площади. Вытирает пот и опять уходит в контору. Выносит два чемодана, ставит их рядом с остальными вещами и оглядывается на контору.
Из темноты появляются А н д р е й, К у р м а н а е в, У л а н о в и Т и м а н о в с к и й. Все с топорами. В е р м и ш е в с веревкой. Уланов вытаскивает из кармана лист бумаги.
У л а н о в (заглядывает в бумагу). Из двухсот сорока шести человек едут сто шестьдесят два. На каждую бригаду три дома получается. Как раз за ночь разберем.
А н д р е й. Баржи будут к шести утра.
С а л а е в (Вермишеву). А где же деньги?
В е р м и ш е в (оглядывается). Спрятаны. Я утром передам вам. Когда светло будет.
С а л а е в. Ладно, начнем с конторы.
Т и м а н о в с к и й (Салаеву). Жена не возражает.
С а л а е в. Я в ней не сомневался. (Андрею.) Как Света?
А н д р е й (лихо). А что Света? Куда я, туда и она.
Салаев идет к конторе, за ним остальные. Становятся по углам дома.
С а л а е в (после паузы). Ну, начнем.
В е р м и ш е в. Страшно, Фарид Керимович. Ох как страшно!
Свет гаснет. Слышен стук топора.
З а н а в е с.
ПРИКОСНОВЕНИЕ
Драма в двух действиях
А н д р е й.
А д а л а т.
Л е й т е н а н т.
Ш о ф е р.
Н е м ц ы.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Август 1944 года. Западная Белоруссия. В желтых, не тронутых огнем хлебных полях дотлевает покинутая жителями и освобожденная от немцев деревушка. Яростно палит солнце. С колокольни белой каменной церкви, чудом уцелевшей от огня и снарядов, обозревает окрестности А н д р е й — солдат лет тридцати с биноклем на груди. Одна нога его забинтована, на ней нет сапога. Ему нравится спокойная от боев природа. Издалека доносятся глухие звуки артиллерийской канонады, негромко и ненадолго, как давнее воспоминание, возникает музыка — танец маленьких лебедей из «Лебединого озера». Вдруг Андрей прислушался к тому, что делается в церкви: ему кажется, что его зовут. Легко прыгая на одной ноге, он спускается вниз — в церковную залу. Через широкий пролом в стене видно, что здесь, у алтаря, на двух шинелях лежит л е й т е н а н т. Он ранен в грудь и поэтому лежит на спине, уставившись глазами в расписанный свод церкви.
Посреди залы стоит большой фанерный ящик.
А н д р е й. Вы чего? Звали меня?
Л е й т е н а н т (занятый своими мыслями, не поворачивая головы). Нет… Машины не видно?
А н д р е й. Вы не волнуйтесь, не сегодня так завтра приедут. (Смотрит на роспись, украшающую стену церкви.) Колер хороший.
Л е й т е н а н т. Какой колер?
А н д р е й (поясняет). Основа другая. Все от основы зависит. На чем краску составить, такой и результат. Для колера основа главное дело.
Л е й т е н а н т (устало; судя по выговору, он образованный человек). Ты бы на лица их посмотрел, на глаза. А ты — колер!
А н д р е й (не обижаясь). Вижу. Я про другое говорю. Сколько лет прошло, может, сто или двести, а краска свежесть не теряет — натуральная. А сейчас сплошная химия. Я как раз последний заказ в июне сорок первого выполнял. Профессор ключи мне оставил, говорит: «Вот тебе, Андрей, моя квартира, отдыхать еду в Кисловодск на два месяца, делай из нее что хочешь. Только чтобы без трафаретов». Я ему говорю: «Профессор, альфрейщик на трафарете не работает, езжайте спокойно, конфетку сделаю из вашей квартиры». Позвал я Карлушу, брата своего…