Л е й т е н а н т (после паузы). Нет.
А н д р е й. Может, картины посмотрим?
Л е й т е н а н т. Оставь меня в покое.
А н д р е й. Я вам мешать не буду. Я только развешу их, а вы сами смотрите. Я же знаю, вы любите картины. Мне говорили…
Л е й т е н а н т (не сразу). Что тебе говорили?
А н д р е й. Я все про вас знаю… Я же для вас их притащил. Вы их посмо́трите, и вам легче станет. Я точно знаю, что художнику нужно. Я как увидел их, сразу понял, что они для вас лучше любого лекарства. Я такие вещи хорошо понимаю. Вы пока поспите, а я их вытащу.
Пауза. Лейтенант лежит, уставившись взглядом в свод церкви.
Мне знаете кто сказал, что вы художник? Горбылев. Он ваши картины на выставке в Москве видел, когда студентом был. Я сперва не поверил, а потом, помните, вас в штаб вызвали стенгазету оформлять Первого мая, тогда я убедился. И очень захотел с вами поближе познакомиться, но у вас характер, сами знаете, — не подступиться. Я и так, и сяк… Я вообще-то легко знакомлюсь, если мне кто нравится, но с вами никак не получалось. Хорошо вот повезло — обоих нас ранило. Я сразу подумал, как вас увидел на носилках: теперь надо вместе держаться, больше такого случая не будет. Еле уговорил, чтобы с вами оставили. Они хотели, чтобы кто-нибудь здоровый остался, а я говорю: «Да зачем это надо? Чего это вы без нужды боевую мощь Советской Армии подрываете? Пусть здоровые воюют, а мы как-нибудь сами обойдемся. Оставьте меня с ним — и полный порядок будет. Ну, нога у меня легонько поранена, так это пустяк, — если нужно, так я сто километров могу на одной ноге проскакать». В общем, уговорил… Очень мне хотелось с вами поговорить. Я, знаете, большой любитель картин всяких. Скульптуры я меньше люблю. Тоже интересные бывают, но картины я с детства обожаю. Даже в кружок ходил, акварелью рисовал на бумаге… (Усмехается.) А потом уже другая краска пошла — масляная, клеевая, а вместо бумаги потолки и стены. Карлуша взял в свою бригаду. «Способности, говорит, у тебя есть, будешь альфрейщиком…» Ну, это потом… Потом я тебе все про себя расскажу. Ты совет мне дашь, что мне дальше делать, после войны, — может, еще не поздно на художника выучиться… Теперь-то я понял, что учиться надо было. Сколько мамка мне говорила: «Учись, Андрюха, учись, без образования никому ты не нужен будешь». (Вздыхает.) Ну, это потом… А сейчас давай о картинах поговорим… Я их развешу тут и расскажу вам, что я про них понимаю, а вы меня поправите, если что не так. Хорошо? (Пауза.) А потом вообще про художников поговорим… Вы мне про себя расскажете: как вы художником стали, где учились, какие картины рисовать любите… (Берется за ящик с картинами.)
Тишину нарушает далекий шум автомобильного мотора. Андрей прислушивается к нему; убедившись в том, что шум приближается, опираясь на винтовку, скачет к лестнице, ведущей на колокольню. Лейтенант лежит не шелохнувшись. Шум мотора прекращается где-то совсем рядом. Слышны голоса. На небольшую площадку перед церковью выходят ш о ф е р и А д а л а т, они в военной форме. Андрей наблюдает за ними с колокольни.
А д а л а т. Посмотрим церковь и поедем дальше.
Ш о ф е р. Нет уж, я назад должен ехать. Нет у меня времени твои ящики искать. Может, их в Минск увезли.
А д а л а т (осматривая землю). Следы сюда ведут.
Ш о ф е р. Я долго ждать не могу. Меня в штабе ждут.
А д а л а т. Но хотя бы те три ящика, которые нашлись, мы должны забрать?
Ш о ф е р. Тебе не ясно сказали, для ящиков утром дадут грузовую машину? А у меня газик консервами набит и скаты слабые…
А д а л а т. Ну ладно, пошли.
Направляются к входу в церковь. С колокольни раздается голос Андрея.
А н д р е й (громко и грозно). Стой… Кто такие?
Шофер и Адалат бросаются на землю.
А д а л а т. Свои.
А н д р е й. Вижу, что свои. Чего хотите?
Ш о ф е р (разозлившись). Я тебе покажу «чего хотите»! Ты что людей пугаешь?
А н д р е й. А кто вас знает, кто вы такие!
Ш о ф е р (поднимаясь на ноги). Ты что, форму не видишь?
А н д р е й. Форму вижу. Чего хотите?
А д а л а т. Нас за картинами прислали.
А н д р е й. Какими картинами?
А д а л а т. Немцы не успели вывезти картины.
А н д р е й. Ну?..
А д а л а т. Двух ящиков не хватает… Следы ведут сюда, в церковь…
А н д р е й. Документ есть?
А д а л а т. Какой документ?
А н д р е й. А такой, что картины вам полагаются.
А д а л а т. Тебе же объяснили. Нет у нас документа. Нам приказано отвезти картины в музей.
А н д р е й. Документ есть?
Ш о ф е р. Ты что заладил: документ, документ… Говорит тебе человек, за картинами его прислали…
А н д р е й. А ты не лезь! Может, он украсть хочет…
Ш о ф е р (тихо, чтобы не было слышно на колокольне). Надо бы документ взять.
А д а л а т. Какой еще документ?!
В церкви зашевелился лейтенант. Воспользовавшись замешательством Адалат и шофера, Андрей спускается вниз.
А н д р е й. Слышь, что захотели? Картины хотят забрать.
Л е й т е н а н т. Не морочь людям голову.
А н д р е й. Пусть бумагу привезут.
Л е й т е н а н т. Зачем тебе бумага?
А н д р е й (упрямо). Без бумаги не дам — я их на себе тащил. Даже посмотреть не успели.
Л е й т е н а н т. Сколько их человек?
А н д р е й. Двое.
Л е й т е н а н т. На машине?
А н д р е й. Да.
Л е й т е н а н т (решительно, приподнявшись на локте). Я поеду с ними.
А н д р е й. Зачем?.. Не надо, Коля, за нами же завтра приедут. Чем тебе плохо здесь?.. Картины посмотрим.
Л е й т е н а н т. Да провались ты со своими картинами! (Пытается подняться на ноги, от напряжения тяжело кашляет.)
Андрей бросается к нему, укладывает на место.
А н д р е й. Ты куда, Коля? Вам же нельзя… Ляжь, ляжь… Ты же знаешь, твое слово — закон, как скажешь, так и будет. Ты только не волнуйся. Я сейчас. (Скачет к лестнице.)
А д а л а т. Припугнуть его надо.
Ш о ф е р. А как его припугнешь? Стрелять, что ли?
А н д р е й (с колокольни). Эй, время зря не теряйте! Мотайте лучше за документом. Заодно раненого прихватите… Здесь раненый есть!