Прежде Джуд думала, что безразличие на лице этого человека было просто маской, скрывавшей его внутренние переживания, а теперь поняла, что это предположение было ошибкой. Твердая, пустая оболочка — это и был Долтон Макензи: холодный, недосягаемый и совершенно бесчувственный. Кто мог знать это лучше Джуд? Даже не моргнув в знак того, что узнала его, Джуд вышла из обеденного зала, теперь ей незачем было оставаться и выкрикивать протесты в глухие уши.
У себя в номере Джуд нашла свое бархатное платье, вычищенное и тщательно отутюженное, а рядом с ним лежал сверток для Сэмми. Она взяла с собой и то и другое, даже не задавшись вопросом «зачем?». И, покидая Шайенн с вечерним дилижансом, она оставляла позади больше, чем свою невинность. Ее наивные мечты о том, какой чудесной могла быть любовь, тоже оставались там, как и плотно свернутое оранжево-розовое шелковое платье, положенное у двери номера Долтона.
Глава 20
— Они затягивают петлю, Джуд, это очевидно, — громко ворчал Тенди Баррет, расхаживая по общей комнате станции «Эймос».
Его брат Уэйд оставался сидеть за столом, но выражение его лица было не менее мрачным после того, как он услыбезрадостный отчет Джуд о том, с чем она столкнулась Щайенне. Они стояли на своем, и вся долина была напугана, особенно теперь, когда Джемисон сделал свой первый по-настоящему агрессивный выпад.
— Итак, — продолжал Тенди, — они придираются к незаявленным общественным землям, но мы должны приготовиться к тому, что и границы собственности не остановят их. Они доберутся до воды и проложат проезжую дорогу через мою землю прямо к вашему заднему двору. Как нам быть с этим, Джуд? Вы собираетесь просто позволить им войти, постучавшись? А я нет, чтоб им провалиться! Нет!
Джуд вполуха слушала тираду Тенди, понимая, что ему нужно выпустить пар, прежде чем он будет способен воспринимать какие-то доводы, а до этого было еще очень далеко. Она не обращала особого внимания на то, как Тенди нелепо бил себя в грудь; после возвращения ее занимали более личные проблемы, которые она старалась выбросить из сердца и из головы. Джуд интересовало, как отнесся Долтон к возвращению платья и не счел ли, что это по-детски. Она мучилась, представляя его снова вместе с Кэтлин, и корчилась от стыда, думая о том, что он мог сказать другой женщине. Будет ли хвастаться тем, с какой охотой она бросилась к нему в постель? Будет ли смеяться, рассказывая, как легко она поверила его лжи? Будет ли лежать сегодня ночью с Кэтлин и потешаться, сравнивая это очаровательное создание с глупой неуклюжей старой девой? И у нее внутри все застывало каждый раз, когда она рисовала себе картину того, как рыжеволосая красавица принимает поцелуи Долтона. О, как она сама упивалась ими! Как она наслаждалась всем, что он предлагал! Горькие слезы негодования, которые она сдерживала с момента возвращения из Шайенна, грозили нахлынуть и задушить Джуд, когда она думала о Долтоне, о Кэтлин вместе с ним, о них обоих, вместе смеющихся над ней. Ревность терзала ее душу, но хуже была правда, от которой она старалась спрятаться, — даже сейчас, зная то, что она знала, она все равно хотела его. Однако еще хуже было то, что, если бы он искренне попросил ее, она повернулась бы ко всему здесь спиной, чтобы получить его только для себя, и никакой стыд не мог бы ее удержать.
— Что вы думаете, Джуд?
Растерянно вскинув голову, она увидела, что Тенди пристально смотрит на нее, с нетерпением ожидая, чтобы она высказалась по поводу того, чего не слышала.
— Что думает ваш брат? — спросила Джуд, стараясь не показать, что отвлеклась, и не желая выдавать причину своей рассеянности. — Уэйд, вы до сих пор почти ничего не сказали.
Уэйд в отличие от своего горячего брата был не склонен к мгновенным решениям. Он всегда тщательно взвешивал последствия и был человеком, чье мнение уважали другие. На него, как на последнюю поддержку, рассчитывала Джуд, когда придется выступать против кровопролития, и сейчас, она прислушалась к тому, что он говорил.
— Я не вижу никакого выхода. Если они будут устанавливать изгороди на нашей земле, мы должны будем остановить их. Если закон не будет защищать нас, нам придется самим делать то, что в наших силах. Человек не может отказываться от того, что принадлежит ему, просто потому, что кто-то более большой и сильный приказывает убираться с его дороги. Наступает время, когда человек вынужден сопротивляться. Простите, Джуд, это время пришло.
Джуд слушала с тяжелым сердцем и, пока он произносил эти пророческие слова, представляла себе долину, залитую кровью невинных. Теперь, когда Уэйд высказал свою точку зрения, не важно, что скажет она, остальные все равно пойдут за ним. Все пропало, ничто не сможет остановить неминуемого столкновения, и теперь ей предстоит принять собственное решение. Остаться ли ей вместе с остальными, рискуя потерять все? Или принять то, что предлагал Джемисон, и вместе с семьей покинуть долину, унося с собой позорную вину за предательство друзей?
Но Джуд так и не получила возможности обдумать эти варианты, потому что в эту минуту с крыльца сбежал Сэмми с расширенными, безумными глазами и невнятно залопотал:
— Джуд… Джуд, небо, оно все сразу потемнело. Что это значит, Джуд? Сэмми боится всех этих темных облаков. Иди посмотри. Иди же!
— У нас нет времени идти смотреть на облака, не предвещающие грозу, дурачок, — проворчал Тенди, но Джуд встревожилась, когда Джозеф, повинуясь испуганным жестам Сэмми, поднялся и поспешил к двери.