Уилл искренне рассмеялся в ответ, и они покинули ресторан.
Что может быть приятнее, чем брести по вечернему городу рядом с человеком, которому достаточно одного твоего присутствия, чтобы наслаждаться прогулкой? Не нужно искать тем для разговора, фальшиво смеяться или пытаться облапать своего собеседника, сердце и так удовлетворено одной лишь душевной близостью.
Они шли рядом, иногда касаясь плечами, и Уилла распирало от желания наконец-то прижаться к своему многострадальному доктору, но кругом было полно народу, и скромность не позволяла ему этого сделать.
Он хотел наброситься на Ганнибала, обнять его, поцеловать, глубоко засовывая ему свой язык в рот, чтобы попробовать вкус его губ, засунуть руки под рубашку, наслаждаясь долгожданными прикосновениями, которых хотелось им обоим, разлохматить его идиотскую причёску, почувствовать, как дрожат его руки, ощутить через тонкую ткань брюк, что его хотят, но он по привычке душил в себе все свои желания.
Ну почему Лектер так старательно ему втолковывал, что убийства — это его, любыми способами выкорчёвывал из него сомнения в обратном, подталкивал к потаённым желаниям, ничего не хотел слушать и упрямо гнул свою линию; но, получив отказ в близости, трусливо отошёл в сторонку, ни разу не проявив себя.
Неужели в его кровожадности он не сомневался, а вот в ответной любви был совсем неуверен? Этот маньячный манипулятор, как затычка, лез во все дырки, как полоумный бог играл в свой цирк уродцев, но, заполучив себе Уилла, накрыл его стеклянным колпаком и сел издалека любоваться, сдувая пылинки.
Грэм исподтишка посмотрел на доктора и встретился с таким же заинтересованным взглядом. Неожиданно всё стало просто. Уилл резко остановился, посмотрев по сторонам, — они забрели в совсем тихий переулок, обнял Ганнибала за шею и крепко поцеловал в губы. Лектер быстро заморгал, не зная, как реагировать, испуганно улыбнулся и шмыгнул носом.
— Отличное свидание, Ганнибал, — улыбнулся Уилл, потираясь о его нос идеальной бородой. — А что ещё было в планах?
— Сюрприз, — выдохнул доктор, решаясь, наконец-то обнять Уилла. — Но мы можем уже выдвигаться в его сторону.
— Тогда пошли? — спросил Грэм, оставаясь на месте и прижимаясь ближе.
— Пошли. — шепнул Лектер, наклоняя голову, и впервые сам целуя Уилла.
Мягкий и нежный поцелуй, без заявки на страсть и похоть, разрушил последнюю тонкую стенку между ними, которую возвёл Уилл своими неосторожными словами. Они не были возбуждены и не упирались в друг друга ничем твёрдым, а просто наслаждались объятиями и прикосновениями к любимому человеку, который всегда был так близко и так далеко одновременно.
Как же мало мы знаем о настоящей любви.
В том, что стоящий с ним рядом человек готов за него убить, Уилл никогда не сомневался. Не просто убить, а разорвать голыми руками, подхватить, если падаешь, поддержать в любых стремлениях, безропотно принимать наказание за все свои грехи, но о том, что он может дарить наслаждение, Грэм совсем не думал. До этого момента…
Он вообще забыл, что такое наслаждение. Годы мучительных терзаний: энцефалит, погоня за Потрошителем, болезненное перерождение, горечь проигрыша и кислое торжество, три года картонного семейного счастья и сонный период жизни в Италии, скрашиваемый едой, беседой и стыдливой мастурбацией. Разве это жизнь?
Чужие руки окутали его, как тёплое одеяло, один лишь поцелуй устроил эмоциональную бурю в его душе, пробуждая спящий организм от добровольного рабства и заставляя прижиматься всё ближе и ближе. Уилл разорвал поцелуй, обнимая Лектера сильнее и утыкаясь носом ему в ухо.
— Это так ново и так прекрасно, — откровенно прошептал Грэм, не удерживаясь и взлохмачивая волосы доктора. — Почему ты раньше не пригласил меня на свидание?
— Мне едва удалось пережить твой отказ год назад, Уилл, — тихо ответил Ганнибал, мстительно хмыкнув и тоже портя ему причёску, добытую с таким трудом. — Второй отказ я бы не выдержал. Я же сказал, я оказался не таким сильным, как мне казалось.
— Я понял, ты в душе махровый зайка, — рассмеялся Уилл, отстраняясь и беря его под руку. — Прости, я был резковат и озлоблен.
— Тебе не за что извиняться, — покачал головой Лектер, когда они пошли дальше. — Я вполне заслужил моральную кастрацию.
— Не буду спорить, — ответил Грэм, хихикая в душе над лохматым доктором. — Так куда мы идём?
— На пристань, здесь недалеко. Я забронировал чудесную лодку на несколько часов. Только учти, я сказал, что ты мастерски управляешься с любым водным транспортом и нам разрешили выйти в открытое море.
— Я понял, — ответил Уилл. — И когда ты успел? Я думал, ты пробудешь в музее целый день.
— Плевать мне на этот музей, — нахмурился доктор. — Но я смог вырваться только после обеда. Сеньор Капотти уже считает, что я его работник и свалил на меня кучу своих дел. Да и все эти прибрежные итальянцы, возомнившие себя прямыми потомками Нептуна, добавили мне хлопот. Вырвать у них лодку из рук не так-то просто, они считают её продолжением своего члена, как американцы — свой банковский счёт и свои машины. Это ты просидел дома целый день, а мне пришлось рвать на себе волосы и кричать о любви, чтобы они пошли мне навстречу.
Уилл не удержался и рассмеялся так, что им пришлось остановиться. Его рассказ, как он заполучил себе стрижку, насмешил и доктора, который с трудом мог представить своего тихого возлюбленного, трясущего бедного парикмахера и кричащего про любовь.
Когда они добрались до пристани, лодка ждала их в указанном месте. Они быстро выплыли в открытое море, Уилл отлично управлял лодкой, а Ганнибал с загадочным видом шуршал на палубе.
— Уилл! — закричал доктор через полчаса, выглядывая из-за рубки и стараясь перекричать мотор. — Глуши машину и иди сюда.
— Сейчас, — крикнул довольный Грэм, задыхаясь от встречного вечера. — Минуту.
Мотор резко заглох, создавая в ушах оглушающую тишину, лодка какое-то время ещё шла вперёд по инерции, на палубе появился Уилл, счастливый и лохматый, как беспородный пёс, укравший кусок мяса, и удивлённо замер, смотря на взволнованного Ганнибала. Лектер накрыл столик пледом, расставил на нём фрукты и стаканы, держал между колен бутылку вина, боясь её разбить, а сам безуспешно пытался поджечь сырую свечку, залитую морской водой.
— Да брось ты это, — рассмеялся Уилл, забирая свечку и выкидывая её за борт. — А ты романтик, Ганнибал, я не знал.
— Я тоже этого не знал. Садись на лавочку, я открою вино. Будем пить из стаканов, они более устойчивые, я побоялся брать бокалы, а то пришлось бы пить из горла. Не уверен, что смог бы, учитывая редкость этой бутылки, у меня могли бы начаться эстетические судороги.
— Тогда я бы пил, а ты бы просто на это смотрел. Или и от этого тебе тоже могло стать плохо?
— Ты можешь делать всё, что хочешь, Уилл, — хитренько ответил Лектер, разливая вино по стаканам. — Это я бы пережил.
— Садись рядом, подлиза, — улыбнулся Грэм, притягивая к себе доктора, забирая свой стакан и кладя ему голову на плечо. — За что пьём?
— Просто пьём и всё.
Они пили вино в лодке посреди тихого и спокойного моря, держали друг друга за руки, снова и снова рассказывая свои сегодняшние приключения, посмеялись над сеньором Капотти, удивлённым тем, что Ганнибал смотался по личным делам, слушали крики чаек и много целовались.
Этого на первый раз было вполне достаточно.
Комментарий к 6. Немного прозрения и настоящее свидание.
Уилл был напуган, рассержен, недоволен, а в конце концов счастлив. Их отношения только начинаются, а уже погиб противень, стеклянная крышка, невидимый колпак, под которым Ганнибал спрятал своего возлюбленного, Марион, видимо не долго ещё наслаждаться солнечной Италией и старик Капотти много на себя берёт. Мужья - убийцы проснулись.