— Что вы, миледи, куда им до вас! Все мужчины будут у ваших ног.
— Я не хочу привлекать к себе, взгляды, — с грустью возразила Кассандра и посмотрела на свое простенькое ситцевое платье, — От этого лишь одни неприятности!
Стук в дверь положил конец их спору. Женщины переглянулись. Интересно, кто бы это мог быть? Они слышали, как Джейкоб прошагал по каменным плитам оранжереи, чтобы впустить гостя. Комната, которую выбрала себе в качестве жилой Кассандра, когда-то была подсобным помещением, находившимся буквально в двух шагах от входной двери. Однако она так набухла от сырости, что ее трудно было открыть. Взоры женщин устремились к другой двери — обычно та оставалась слегка приоткрытой, ее даже нельзя было запереть на засов. Скорее всего явился очередной посыльный.
Увы, бархатистый баритон не оставил им никаких надежд. Меррик! Кассандра испуганно посмотрела в сторону прихожей. Значит, он все-таки заехал за ней, как и обещал. Она взглянула на свое платье — как удачно, однако, он выбрал момент. Наверное, проследил, когда посыльный доставит посылку, и выждал время, дав ей возможность переодеться! Как он догадался, что она захочет примерить обновку? Что не отошлет подарок назад, как того требовали приличия?
Господи, что за глупые вопросы! Кассандра слышала, как Джейкоб — так ему было велено — пытался уверить гостя, что хозяйки нет дома. Меррик что-то возразил в ответ, однако не ушел.
Стоя в дверях, граф буквально буравил тощего лакея пронзительным взглядом.
— Мы с леди Кассандрой договорились, что я заеду за ней. Позволь мне войти, я подожду ее внутри.
— У нас нет гостиной, милорд, и я не могу вас впустить. Леди Кассандра расстроится, если кто-то посторонний увидит, в каких условиях она вынуждена жить. Вам придется заехать за ней чуть позже. А пока ступайте!
— Даже не надейся, что я уйду, приятель! Если будешь упорствовать, отдеру вон те доски и все равно попаду внутрь. А Кассандра расстроится в любом случае.
А ведь граф прав, подумал лакей и посторонился. Нрав у леди Кассандры и впрямь вспыльчивый. С ней никто не может тягаться, а тем более переспорить ее.
Меррик вошел в мрачные обугленные развалины, которые Кассандра именовала своим домом. Внутри было темно, если не считать редких солнечных лучей, которые пробивались сквозь щели в стенах и потолке. Пытаясь не обращать внимания на это убожество, граф стиснул зубы и зашагал по каменным плитам пола. Он толкнул первую попавшуюся дверь, но ту заклинило. Однако он заметил, что из-под досок, которыми было заколочено соседнее окно, пробивается свет, — значит, там кто-то есть! Иначе там не горели бы свечи.
Дойдя до зиявшего дырявой крышей коридора рядом с оранжереей, Меррик свернул направо и обнаружил приоткрытую дверь — оттуда тоже лился свет. Ага, вот, значит, где они прячутся!
Он толкнул дверь — и его взору предстала пленительная картина. На фоне голубого шелка локоны Кассандры отливали скорее золотом, чем огнем. И вместе с тем в ее внешности, не было ничего вызывающе броского — любая мать пожелала бы такую невесту своему сыну. Что ж, Кассандра права. Теперь, когда доспехи на ней, она при желании может сразиться с драконом, подумал граф. Увидев эту очаровательную юную особу, его друзья потеряют дар речи.
Меррик несколько натянуто поклонился.
— Вижу, что вы уже готовы. Отлично. Карета ждет.
— Я никуда не поеду, Меррик, — ответила Кассандра. — Не хочу причинять людям неприятности. Побуду лучше одна.
Как это не похоже на Кассандру. Меррик с недоумением посмотрел на девушку.
— О чем вы говорите? Миссис Шеффинг ждет вас. Ваш внешний вид вполне соответствует случаю. К тому же там будем мы с Берти. Так какие неприятности вы имеете в виду?
— Вы только посмотрите на нее, а потом задавайте вопросы. Вот уж не думала, что вы настолько слепы! — Лотта одарила графа презрительным взглядом и демонстративно покинула комнату.
Меррик перевел взгляд на непослушные золотистые локоны, на выразительные голубые глаза, осененные длинными ресницами, на розовые губы, которые, казалось, жаждали поцелуя, на нежную кожу.
— Вы прекрасны, а я не слеп. Прекрасные женщины жили во все времена. И никогда не прятались в жутких пещерах. А теперь пойдемте, карета ждет.
— Подумайте о том, что случилось с Томасом! И все из-за меня! — в отчаянии прошептала Кассандра. — А Руперт! И снова всему виной я. Нет, я не хочу никому причинять страданий. Оставьте меня в покое, Меррик! И не приходите больше!
Увы, поздно, подумал про себя граф. Однако Кассандра действительно напугана. Чему удивляться, ведь она еще совсем ребенок! Слишком рано она повзрослела, еще не понимая, к чему приводят эти опасные игры.
Граф подошел к Кассандре и взял ее за руку.
— Касс, вы же храбрая. Я видел, как вы расхаживали по игорному салону, в тот момент от зависти к вам позеленела бы любая амазонка! Вы ведь ничего не боитесь! Что же касается замужества, то вашей вины здесь нет. Жизнь время от времени преподносит нам неприятные сюрпризы, и тут ничего не поделаешь. Предотвратить трагедию было не в ваших силах.
Неправда! Ведь она могла дать согласие стать женой Руперта, и тогда ничего бы не произошло. Правда, Кассандра не решилась произнести это вслух. Кому приятно признаваться в собственном позоре? Уж лучше молча нести свой крест.
Она заставила себя взять графа под руку и, сделав вид, будто не замечает ошарашенного Джейкоба, вышла из комнаты. Да и как накричишь при графе на слугу за то, что тот впустил его в дом? Нет, просто удивительно, как легко все сходит Уайатту с рук! Ведь он ничего особенного не сделал, а все же добился своего! Хорошо бы Дункану поучиться у него!
Обед прошел на редкость натянуто и чопорно, однако граф, как и обещал, сел рядом с ней и помог вести светскую беседу. Когда их ушей достигало особенно едкое замечание или полувопрос-полунамек, граф отвечал первым, не дожидаясь, пока острый язычок Кассандры отпустит неуместную колкость. Впервые в жизни ее опекают! От неожиданности Кассандра лишилась дара речи и почти все время молчала.
Поскольку предполагался музыкальный вечер, джентльмены не стали засиживаться за бренди и сигарами, когда женщины перешли в гостиную. Кассандра была рада этому обстоятельству, хотя успела заметить устремленные на нее косые взгляды. И все потому, что граф всецело посвятил себя ей и не оказывал знаков внимания другим дамам.
Как только они вошли в музыкальный салон, она заявила Меррику.
— Другие дамы ждут вашего внимания, милорд. Вам нет нужды проводить весь вечер со мной.
Однако у графа не было ни малейшего желания вести разговоры с другими женщинами. Тем не менее он подумал, что слишком увлекся ролью искушенного ментора. Как это глупо, если учесть, что этой красотке ничего не стоило с гордо поднятой головой пройти по пользующимся дурной славой улицам, довести ослепленных ревностью мужчин до дуэли, а потом поселиться одной среди руин сгоревшего замка. Так что вряд ли она нуждается в его опеке — ни сейчас, ни потом, и он не имеет права навязывать ей свое общество. Куда разумнее, как и прежде, соблюдать дистанцию.
Кассандра скорее почувствовала, нежели увидела, как граф вышел. Еще минуту назад он стоял рядом с ней, и вот теперь — пустота, и даже если кто-то другой заполнит это пространство, все равно ей будет не хватать Меррика. Но почему? Ведь всю жизнь она прожила одна. Не считая Лотты, у нее никогда не было близких подруг. И вообще никого, кому она могла бы доверить свои секреты. Только с графом ей хотелось быть откровенной. Почему? Кассандра не находила ответа на этот вопрос.
На музыкальном вечере рядом с ней сидел Берти, однако Кассандра так увлеклась музыкой, что не замечала его. Она мечтала о том, чтобы и ее руки могли так же легко порхать по клавишам… Увы, она могла сыграть лишь пару простейших мелодий.
Музыкальный вечер подошел к концу, и публика потребовала, чтобы и другие гости проявили свои дарования. Матери с гордостью демонстрировали таланты своих дочерей. Кассандре же показалось, что мир вокруг нее рушится. Боже, только бы не попросили ее! Хватит с нее других унижений!