Я снова взял книгу в руки, мое сердце в бешеном ритме перегоняло кровь по телу к моему набухшему члену. Я сам делал это с собой.
— Ее губы были открыты и ждали прикосновения хозяина. Ее бедра сладко раздвинулись.
Я скользнул вперед. Господи, кто же написал это дерьмо? Было чертовски грязно. Я не собирался читать дальше, не пересекая черту.
Во всех направлениях.
— Она положила голову на бедро своего господина и умоляла его позволить ей доставить ему удовольствие. Со стоном, он согласился.
У меня пересохло во рту, когда Кейси заколебалась и прижалась щекой к моему бедру. Но она не стала умолять. Ей и не нужно было этого делать.
Я мог бы заполучить ее прямо здесь и сейчас. На полу. На стуле. Я закрыл книгу, Мой голос был низким и грубым.
— Она была хорошей девочкой. Его удовольствие было ее наградой.
Я протянул руку и убрал волосы Кейси с ее лица. Глаза девушки были закрыты. Она слегка дрожала. Я застонал, когда понял, что ее губы были открыты. И бедра раздвинуты.
Прямо как в книжке.
Я подхватил Кейси на руки и крепко прижал к себе. Какое-то мгновение я просто смотрел на нее, готовый унести ее вверх по лестнице к своей кровати.
Вместо этого я опустил ее на диван и склонился над ней, мои губы оказались прямо над ее губами.
Ее дыхание стало прерывистым, как у крохотного кролика. Я изо всех сил старался держать себя в руках. Чтобы остановить себя от совершения чего-то плохого.
Чего-то плохого, что было бы слишком хорошо.
Мы смотрели друг другу в глаза, не двигаясь с места.
Ну, что ж, я сделал движение. Только одной рукой. Потянувшись… ниже… обхватывая пальцами шелковистую ножку ее икры…
Ее глаза расширились, когда я защелкнул манжету обратно на место.
Глава 13
Кассандра
— СЪЕШЬ МЕНЯ.
Я уставилась на записку, лежавшую на кофейном столике. Она была прислонена к рогалику. Я чувствовала запах кофе, который варился на кухне.
Должно быть, он был поставлен на таймер, потому что я была одна.
Я приподняла одеяло и посмотрела на себя сверху вниз.
Голая и совершенно одна.
Я застонала и схватилась за голову. Она пульсировала. Во рту у меня пересохло, и я чувствовала себя как в тумане. Что, черт возьми, произошло прошлой ночью? Я не была готова съесть рогалик, но заметила еще одну надпись на обороте.
Я взяла записку и перевернула ее.
— Апельсиновый сок в холодильнике. Выпей его.
Я заставила себя встать и босиком прошла на кухню.
Заметила, что домашние животные были накормлены и напоены. Хорошо. Потому что, если бы мне пришлось наклониться, у меня было такое чувство, что я бы вывернула свое содержимое на красивый деревянный пол.
Я распахнула холодильник. Там стояла бутылка апельсинового сока с приклеенной к ней запиской в виде смайлика. Мне захотелось врезать смайлику.
Вместо этого я вытащила апельсиновый сок и налила себе в стакан. Я прислонилась к кухонному столу и выпила половину. Затем снова наполнила стакан и побрела обратно к дивану.
Звон цепи, звякнувшей о пол, напомнил мне о том, что Коннор был ублюдком. Он оставил меня здесь одну, с похмелья. Закованной в цепи, как собаку.
И все же он меня накормил.
Я села и заставила себя съесть кусочек рогалика. Медленно прожевала и откусила еще кусочек. Подумала о том, чтобы включить телевизор, и решила, что это будет слишком больно для моей головы.
Интересно, где сейчас Мейсон и не злится ли он на меня? Интересно, где сейчас Конн и почему он такой ублюдок? Интересно, почему я проснулась голой?
Я удивилась, почему меня это больше не беспокоило.
ЗВОНОК.
Я посмотрела на экран. На его заблокированном телефоне было сообщение. Я положила рогалик на стол и подняла телефонную трубку.
«Ты жива?»
«Пока».
Я почти слышала, как он смеялся. Но мне хотелось поговорить. У меня было несколько действительно странных воспоминаний, которые все были размытыми.
«Есть новости? Как там Мейсон?»
«Он в безопасности. Вот и все, что я могу сказать».
«Что случилось вчера вечером?»
«Ты что, не помнишь? Обижаешь».
«Чувак, я без одежды. Мы… что-нибудь сделали?»
«Дорогая, я обещаю, что ты бы знала, если бы мы это сделали».
Я прикусила губу, глядя на телефон. Он вел себя как сумасшедший. Или специально тупил. Я решила продолжать настаивать. Кроме того, переписываться с Коннором было странно весело.
«Но… почему я голая?»
«Ты не была голой, когда я уходил».
«Ладно, почти голая».