Волод подошел к столбу и отвязал прикрученный веревкой пластиковый мостик. Придерживая, чтобы не наделать шума, плавно опустил его и перебрался на другую сторону. Продернув веревку в специальное приспособление, он поднял мост и привязал к точно такому же столбу. Волод не переставал удивляться хитрому механизму, который придумал и сделал Прич. Поначалу Волод презирал старика, который не охотился и не мог прокормить себя, не говоря уже о пользе клану. Что проку от такого человека? Но Прич придумывал и делал хитроумные ловушки на зверя, да такие, что охотники из соседних кланов выменивали их на мясо или шкуры. В последнее время старый Прич ничего не делал: в клане не было металла. Две луны назад Мих собрал мужчин и пошел к Лаборату, надеясь отыскать хоть что‑нибудь полезное для клана, но вернулся ни с чем. Лаборат пустовал со времен катастрофы. Построенные из странного монолитного камня строения обрушились и погребли под собой своих обитателей. Теперь там лишь груды камней, костей и мусора. Несколько поколений Северов перерыли Лаборат вдоль и поперек, вытащив из‑под обломков все, что представляло хоть какую‑то ценность. Волод был там лишь раз, и это место не нравилось юноше. Он слышал о множестве таких руин, разбросанных по всей Пойме. «Остатки цивизации» — так, кажется, говорит старый Прич. Волод не понимал, что значит это слово, только ни одни развалины не внушали такой неприязни, как Лаборат. Дурное место. Волод знал, что Лаборат исследован и изрыт предками; там никто не живет, даже звери, и взять там нечего. И все же боялся этого места, как чужака, припрятавшего нож за пазухой.
За рвом была утоптанная ровная земля. Волод прокрался к дому, нашел потайной запор и потянул. Крепкая пластиковая дверь открылась, пропуская внутрь. На всех домах были такие запоры, и все сделал Прич. Потому клан Север и не выставлял дозорных: от зверья охранял ров, а чужак не сможет незаметно проникнуть в дома. Земли Севера были относительно безопасным местом. Сюда не забредали бродяги: брать в окрестностях нечего. Пойма довольно далеко, значит, и опасная человеку живность тоже. Но и выжить в пустыне труднее.
Волод миновал прихожую со сложенными у стены ящиками с засушенными ржавыми грибами. Их называли так из‑за красно–коричневой, напоминающей ржавчину, окраски. От грибов шел насыщенный кисловатый запах. На противоположной стене висит верхняя одежда: плащи и куртки с капюшонами, защищавшие от весьма частых в это время пыльных бурь. Здесь же Волод оставил обувь и в спальню прокрался босиком. На кроватях спят мама и младший брат Димми. Волод удовлетворенно слушал их мерное дыхание и радовался, что его отсутствие не замечено. Он опустился на постель и разделся прямо на ней, по привычке бросив одежду на пол. Уже засыпая, подумал, что мать обязательно выругает за сброшенные на пол штаны и куртку. И пусть. Они грязные и пол грязный. Ничего страшного.
Глава 2. Слав.
Слав проснулся чуть раньше, чем следовало, и с удовольствием отключил будильник. Он не любил этот резкий, свистящий звук. От него вскакиваешь, как ошпаренный.
Разминаясь на ходу, Слав проследовал в душевую. Тело приятно защекотал ионный душ, затем контрастный: сначала теплая, потом холодная вода. Сонливости как не бывало. Обсохнув под струями теплого воздуха, Слав вышел из душевой, остановившись перед зеркальной дверью встроенного в стену шкафа. В зеркале отобразился высокий, хорошо сложенный юноша с упрямым пристальным взглядом, тонким красивым носом, высоким лбом с ежиком темных непослушных волос. Слав распахнул шкаф, двойник исчез.
Слав снял с полки выстиранную и выглаженную автоматом форму и быстро оделся. Не потому, что спешил — просто проверял, как быстро он сможет это сделать, косясь на секундную стрелку часов. Сорок секунд. Неплохо. Интересно, можно ли уложиться за тридцать пять?
«Время — самое ценное, что есть у человека. Многое можно вернуть, но время — нет!» — часто повторял отец, и Слав проникся этой мыслью основательно и твердо. Ни одна его минута не должна пропасть даром. Пока лишь в этом заключается долг Слава, сына Изагера, правителя Дирна.