Вот так намного лучше.
Когда в дверь позвонили, Хорек уже был в полной гармонии со своим эго. Ноги сами несли его. Под кайфом? Ну и что, он же классный парень. Он чуть не сорвал дверь с петель.
Сучка???
Хорек уставился на Оливию.
— Здравствуйте, — сказала она.
Хорек продолжал ошарашенно смотреть на нее.
— Я просто хотела извиниться. Я ужасно некрасиво себя вела в тот вечер, у фургона; я правда не хотела. Я была так шокирована тем, что они сделали со Стилтоном… ничего личного, правда. Я была полной идиоткой. Правда. Извините.
— Чего тебе, блин, надо?
Оливия полагала, что выразилась достаточно ясно, поэтому продолжила согласно своему плану:
— Это та самая квартира? Которая стоит пять миллионов?
— Минимум.
Рённинг как следует продумала стратегию. Она хорошо понимала, как действовать с этим мелким чудаком. Нужно просто найти подход.
— Я вот тут жилье ищу, — сказала она. — Сколько здесь комнат?
Хорек развернулся и вошел в квартиру. Он оставил дверь открытой, и Оливия восприняла это как приглашение войти. Она переступила через порог этой практически пустой двухкомнатной квартиры. Запущенной. С отошедшими в некоторых местах обоями. Пять лимонов? Минимум?
— Кстати, вам привет от Стилтона, он…
Хорек исчез. «Ускользнул через окно в спальне?» — подумала Оливия. Внезапно он опять появился.
— Ты еще здесь? — Хорек надел что-то вроде халата, а в руке держал пакет с молоком, из которого жадно пил. — Да что тебе нужно, черт возьми?
Да, не так-то все просто.
И Оливия решила действовать напрямик.
— Мне нужна помощь. Мне необходим образец ДНК человека, к которому я боюсь подходить, и еще я вспомнила о том, что вы говорили.
— О чем?
— О том, как вы помогали Стилтону в разных сложных ситуациях, выполняя роль его правой руки, не так ли?
— Все верно.
— И тогда я подумала: вдруг у вас есть опыт в таких вещах, вы же почти все можете?
Хорек залил в себя еще молока.
— Но, может, вы больше этим не занимаетесь? — спросила Оливия.
— Я занимаюсь почти всем.
«Он попался, — отметила Оливия. — Почти на крючке».
— Отважились бы сделать такую вещь?
— Что значит «отважились»?! О чем, черт побери, ты говоришь? Что за долбаная вещь?
Ох как он попался…
От метро у площади Ёстермальмсторг Оливия шла рядом с напустившим на себя немало важности господином — Его Величеством Хорьком, — человеком, готовым почти на все.
— Несколько лет назад я поднимался на К2, ну знаешь, четвертая вершина в Гималаях. Со мной были Йоран Кропп и несколько шерпов. Ледяной ветер, минус тридцать два градуса… тяжело.
— Вы добрались до вершины?
— Они — да, а я был вынужден помогать англичанину, который сломал ногу. Я нес его на спине до самого базового лагеря. Он, кстати, дворянин, у меня приглашение в его усадьбу в Нью-Гемпшире.
— Он разве не в Америке находится?
— Как, ты говоришь, назывался магазин?
— «Необычное & Привычное». Он вон там, впереди, на Сибиллегатан.
Оливия остановилась на приличном расстоянии от магазина. Она описала, как выглядела Джеки и что ей от нее нужно.
— Типа волос, да? — спросил Хорек.
— Или слюну.
— Или контактную линзу. Мы так взяли одного парня в Хальмстаде: он пропылесосил всю квартиру после убийства жены, а мы нашли его линзу в мешке в пылесосе, взяли анализ ДНК, вот он и попался.
— Не знаю, использует ли Джеки Берглунд линзы.
— Придется мне поимпровизировать.
Хорек припустил к магазину «Необычное & Привычное».
Его представление об импровизации было небесспорным. Он ворвался в магазин, увидел Джеки Берглунд, стоявшую вместе с покупательницей у вешалок, подошел к ней и дернул за прядь волос. Джеки вскрикнула и обернулась, а Хорек разыграл непомерное удивление:
— НИЧЕГО СЕБЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Простите! Я думал, это та гребаная Неттан!
— Кто?!
Хорек махал руками, как типичный наркоман. Сейчас это выглядело совершенно естественно.
— Жутко сожалею! Извините! У нее такой же цвет волос. Сперла пакет кокса и рванула сюда! Она здесь не появлялась?
— Вон!
Джеки схватила Хорька за куртку и вытолкала к двери. Тот, недолго думая, выскочил на улицу, зажав в кулаке волосы. Джеки обернулась к слегка шокированной клиентке:
— Наркоманы! Они собираются там, в Хумлегордене, и иногда проходят мимо, пытаются что-нибудь украсть или испортить. Простите, пожалуйста.
— Ничего страшного. Он что-нибудь украл?