Она вышла из студии совершенно убитая и сказала с кривой усмешкой:
- Отчирикала птичка! В одну реку дважды не войдешь!…
Только теперь она поняла, что подспудно всегда думала о возвращении на сцену и была уверена, что с этим не будет проблем. Но вернуться оказалось невозможно. Осознав, что больше она никогда не выйдет на эстраду, не подойдет к микрофону, никогда не услышит восторженного рева зала, Жанна едва не сошла с ума. Вся ее предыдущая жизнь пошла псу под хвост.
Удар был так силен, что какое-то время Жанна не могла подойти к сыну - невольному виновнику случившегося. Но потом, ужаснувшись этому, в порыве раскаяния крепко прижала Ванечку к себе и горько заплакала.
Тимур понимал, что творится в душе у Жанны, однако утешать ее не стал.
- Подотри сопли! - приказал он с нарочитой грубостью.
Жанна вздрогнула, как от щелчка кнута.
- Нечего тут трагедию разыгрывать! - продолжал Тимур. - Я тебя приведу в чувство. Арбатова ты или нет?…
И начались бесконечные хождения по медицинским светилам, которые только разводили руками, толкуя о стрессах, последствиях родов и функциональных изменениях голосовых связок.
Тимур места себе не находил, пока однажды, возвратившись домой, не объявил прямо с порога:
- Собирай вещи, Жанка! В понедельник мы летим в Швейцарию. Там есть специальная клиника, в которой творят чудеса!
- Да брось ты, Тимур! Только лишняя трата денег!…
Тем не менее вскоре они оказались в укрытой пушистым снегом Лозанне. Прямо с самолета, не заезжая в отель, Жанна и Тимур поехали в клинику, где их ждал известный швейцарский ларинголог, доктор Клаус Хингис. Он немедленно осмотрел Жанну и через переводчика объяснил, что мадам Арбатовой необходима операция. В частности, нужно удалить узелки на связках. Остального Жанна и Тимур не поняли из-за обилия медицинских терминов.
- Какой процент надежды на успех? - спросил Тимур.
- Сто процентов может гарантировать только Господь Бог, - ответил доктор. - Но могу вам гарантировать на сто процентов, что без операции мадам скоро придется говорить шепотом.
- Когда мне ложиться в клинику? - спросила Жанна.
- Хоть сегодня.
- Тогда прямо сейчас!…
Лозанну она так и не увидела. Три дня ее готовили к операции. На четвертый, рано утром, операция была сделана.
Тимур ждал результата в холле, механически листая какие-то журналы. Наконец в сопровождении переводчика вышел доктор Хингис.
По выражению его лица ничего нельзя было понять.
- Как? - спросил Тимур, вскакивая с кресла. Хингис что-то сказал.
- Ваша жена была в России звездой эстрады? - спросил у Тимура переводчик.
- Да, - ответил Тимур, у которого сердце упало от слова «была».
- Значит, потерять голос для нее было бы трагедией?
- Чего он тянет? - не выдержав, крикнул переводчику Тимур. - Она больше не сможет петь?
На этот раз фраза Хингиса была чуть длиннее.
- Господин Хингис сделал все что мог, - забубнил переводчик. - Остальное должна сделать природа.
- Но надежда есть? - наседал Тимур.
- Надеяться необходимо, - сказал через переводчика доктор Хингис. - Без надежды искусство врача бесполезно.
- Значит, есть? - уточнил Тимур. - Я могу ее увидеть?
- Да. Только говорить ей запрещено.
Еще пять дней Жанна продолжала молчать, разговаривая с Тимуром одними глазами. А он рассказывал ей о горбатых улочках Лозанны, о высоченных мостах над ними, о странном здешнем виде транспорта, называющемся «метро», а на самом деле представлявшем собой поезд из трех вагончиков, которые почти вертикально ползли внутри горы от набережной к верхней части города.
Наконец Жанну выписали, и доктор Хингис через переводчика дал ей последние наставления:
- Господин Хингис весьма удовлетворен результатом. Но он просит мадам Арбатову первое время очень осторожно пользоваться голосом.
- Я прослежу, - кивнул Тимур.
- И еще господин Хингис настоятельно рекомендует недели две пожить где-нибудь в тихом месте, соблюдая режим и полный покой.
- Сделаем, - сказал Тимур.
Когда они вышли на улицу, Жанна сквозь шарф, закрывавший ей лицо, прошептала:
- Я хочу осторожно воспользоваться голосом.
- Только два слова! - предупредил Тимур.
- Три. Я тебя люблю.
Из Лозанны они поехали в Монтре. Зимой этот курортный городок был пуст, отдыхая от многочисленных летних фестивалей. Гуляя по набережной Женевского озера среди заснеженных пальм, они набрели на стоявший прямо у черной воды бронзовый памятник Фредди Меркьюри, бывшему лидеру легендарной группы «Квин».