К тому времени, когда Ноэль вышел из телефонной будки, второй красавчик покинул стойку с закусками. Однако когда Ноэль вышел на улицу, он ждал прямо за дверью, опираясь на крыло припаркованного автомобиля и покуривая сигарету.
— Ему пришлось уйти, — сказал парень; выговор у него не походил на городской. Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами, лениво оторвался от крыла машины и пошёл по тротуару рядом с Ноэлем.
— Кому?
— Моему другу. У него встреча.
— А.
— Меня зовут Зак. Не против, если я с тобой прогуляюсь?
Ноэль не принял предложенной руки, но Зак как будто и не возражал. Они прошли около квартала на запад, прежде чем Ноэль решил, что будет вести себя с Заком дружелюбно, как будто тот просто пытается его закадрить, и не станет предпринимать ничего необычного, пока не определится наверняка, что эти двое из себя представляют.
— Ты живешь поблизости? — спросил Зак — стандартный заход, когда один парень хочет подцепить другого на улице. Ноэль вёл его в противоположную сторону от своего дома.
— В центре. На Вест-сайде.
— О, а я думал, ты здешний.
Бесхитростная солнечная улыбка.
— Боюсь, что нет. А ты?
— Тоже нет.
— Жаль.
В метро может оказаться слишком мало народу, особенно если Зак решит, что тоже не прочь прокатиться до центра. Они миновали один вход в подземку, потом пересекли улицу и прошли мимо второго. Вдоль проспектов курсировали автобусы, но это может излишне связать ему руки, особенно если объявится напарник Зака. Они добрались до Бродвея и пересекли его, по-прежнему направляясь на запад. Людей становилось всё меньше и меньше. Одни склады, несколько припаркованных грузовиков. Чёрт, куда же ему деваться?
— Я сейчас не занят, — заметил Зак. — В смысле, если ты свободен.
Если он играет, то делает это чертовски хорошо. Да он просто хочет перепихнуться, продолжал убеждать себя Ноэль. Что в этом дурного? Ты становишься хуже Эрика. Намного хуже.
— Я не из города. Мы с другом, — продолжал Зак. — Я буду тут всего несколько дней.
Пытается слегка надавить, понял Ноэль. Они добрались до знакомого квартала, но Ноэль не мог сообразить, чем он ему знаком, пока не заметил полукруглую арку фасада — бани. Но на улице не было ни одного знакомого, чтобы избавиться от парня, кадрится он там или нет.
— Я сегодня днём немного занят, — ответил Ноэль.
На лице Зака ясно отразилось разочарование.
— А позже? — спросил он.
— Возможно. Я не знаю.
— Я бы хотел увидеться с тобой потом.
Настоящий южнокалифорнийский серфер. Воплощение невинности.
— Ты как?
— Ну…
Они миновали вход в бани. Никто не вышел наружу, чтобы помочь сгладить неловкость.
В руках у Зака появился карандаш. Он протянул Ноэлю спичечный коробок.
— Может, дашь мне свой телефон? Я позвоню через пару часов.
— С этим возможны проблемы.
— Почему? У тебя есть любовник?
— Что-то типа того.
— У меня идея, — заявил Зак. — Я дам тебе свой номер. Там, где я живу. Если сможешь выбраться, просто позвони.
Они остановились. Зак повернулся и направился к утопленному в стене дверному проёму, за которым раньше начинался магазин, а теперь не было ничего, кроме выкрашенного чёрным стекла и металлического щита. Приложив коробок стене, он что-то на нём написал.
— Вот. Можешь разобрать?
Ноэль подошёл и протянул руку за коробком, который Зак всё ещё прижимал к стене, читая имя и номер телефона.
— Вроде всё ясно, — ответил он.
— Звони в любое время, — с улыбкой протянул Зак.
Ноэль убрал коробок в карман и вдруг сообразил, что Зак предлагает ему руку для пожатия в стиле шестидесятых. Какого чёрта, подумал он.
— Ты ведь раньше работал в «Хватке»? — спросил Зак.
Прежде чем Ноэль успел ответить или вырвать руку из неожиданно сильного захвата Зака, тот сообщил:
— Кажется, у нас есть общий приятель. Билл Маквиттер.
Возможности отреагировать Ноэлю не дали. Пальцы Зака впились ему в руку чуть ли не до кости, а другой кулак взмыл в воздух и врезался Ноэлю под дых. Ноэль отлетел в дальний угол дверного проёма, ударяясь о щит, и его ударили снова — сильно, в то же место. Прежде чем он успел осознать что-либо, кроме боли и удивления, в проёме возник кто-то ещё, и теперь уже две пары рук держали его, били в голову и в корпус, по очереди швыряя о стену. Слабые попытки защититься оказались тщетны. Заливающая глаз кровь туманила зрение, удары сыпались на него снова и снова. Его принялись пинать по ногам, пока боль не стала невыносимой, и он уже не мог сопротивляться тому, как его швыряют от стены к стене. Колени начинали подкашиваться, и его медленно сбивали на землю. Удар в челюсть. В другой глаз. Сознание вспыхнуло, задрожало и, наконец, рассыпалось цветными пятнами.