— Возможно, — пробормотал он, входя в крепкий, широкий корпус левиафана. На одном борту был изображен бронированный кулак. Под ним с нижнего уровня корабля опустилась входная рампа, закрыв его гигантские гусеницы.
Внутри был Отец, вместе с двумя своими братьями. Когда они разговаривали в последний раз, его настроение было далеким от оптимистического. Неудача с определением точного местонахождения узла сильно разозлила Отца, доведя его до состояния бешенства. Быстрый успех был необходим. Как и в большинстве случаев, у Лорда Мануса не было времени и склонности к терпению.
Сантар составлял отчет, поднимаясь по входной рампе вместе с Десааном.
— Я не уверен, что Отец разделит твою надежду, брат. Если мы быстро не найдем узел, его ярость легко вспыхнет, в этом я уверен.
В голосе Сантара не было ни дрожи, ни тревоги за осуждение — это была просто констатация фактов.
— Просто… — Десаан тщательно подбирал слова, когда они остановились у края входного люка сухопутного корабля, -… любопытно, что никто из адептов Механикума не обнаружил узел. Неужели это такая трудная задача?
— Песок и жара, — сказал Сантар. — Снимки, которые мы получили от сенсоров космических кораблей, не соответствуют фактическому рельефу. Условия окружающей среды иные и мы должны к ним приспособиться.
Десаан посмотрел в глаза Первому капитану.
— Ты настолько уверен, что нашим усилиям мешает только неблагоприятная погода?
— Нет, не уверен, но я хотел бы посмотреть, как ты предлагаешь Отцу нечто более… загадочное. Полагаю, он не очень то и согласиться.
— Это еще мягко сказано, брат, — ответил Десаан, когда они вошли в сухопутный корабль.
Внутри «Ока Медузы» царила темнота. Несколько вибрирующих вертикальных лифтов и горизонтальных транспортеров доставили двух Морлоков в галерею, ведущую в стратегиум примарха. Способ их перевозки не сильно отличался от метода доставки породы огромными горнорудными машинами к гигантским пневмомолотам и печам медузанских добывающих поездов. Сантару было забавно провести сравнение с огромными передвижными добывающими станциями, но он быстро выбросил это из головы как нечто, что сыны Вулкана могли посчитать занимательным. Не имея практической пользы, оно представляло для него только мимолетный интерес.
Выпускаемый в пневмосистеме воздух предвещал открытие противовзрывных дверей стратегиума. Полуметровой толщины и усиленный адамантиевой арматурой, он мог быть также использован в качестве бункера в случае нападения на сухопутный корабль. Насколько его единственный обитатель нуждался в подобном убежище.
Помещение было пустым и холодным, как ледяная пещера. Лакированные черные стены поглощали свет, а толстые оконные стекла в похожих на обсидиановые панелях были покрыты инеем. Это была Медуза, во всем, кроме географического расположения.
Войдя одновременно, Сантар и Десаан уловили конец оперативного совещания Лорда Мануса с примархами Вулканом и Мортарионом. -… не можем себе позволить отвлекаться. Будь внимателен, брат, но пусть люди сами себя защищают. Это все.
Феррус Манус прервал связь резким взмахом руки. Зернистый свет гололита все еще затухал, когда он повернулся к своему Первому капитану. Слабый блеск играл на громадных наплечниках, подобно инистому покрову, который таял от едва сдерживаемого гнева.
Примарх выдохнул, и его недовольство уменьшилось, как грозовая туча, прошедшая по лицу. Оно походило на изрезанную скалу, покрытую шрамами и обрамленную иссиня черным кругом коротко стриженных волос. Примарх фактически был отцом Сантара, но его поведение было совсем не отеческим.
— Я люблю своего брата, — ни с того ни с сего пророкотал Феррус, — но он сводит меня с ума своим желанием воспитывать и нянчиться. Эта склонность слабых, и она может породить в ответ только слабость. — Он поднял брови, отчего на лбу образовались морщины. — В отличие от Десятого, не так ли, Первый капитан?
Феррус Манус был огромным и внушительным человеком. Облаченный в угольно-черный доспех, он выглядел высеченным из гранита. Его твердая кожа была очищена и намаслена, а глаза походили на два куска кремня. Из множества своих имен он предпочитал Горгон. Оно казалось подобающе почтительным для того, чей твердый взгляд вызывал оцепенение. Каждая пора излучала холодную ярость. Ее выдавали походка, тон голоса и слова, которыми он выражал свои мысли. В этот момент они приняли форму вызова, и Габриэлю Сантару не оставалось ничего иного, как принять его.
— Мы разбили диверсионную группу, но на данный момент так и не установили местонахождение узла, мой примарх. — Он склонил голову в жесте верности, но Феррус упрекнул его за это, восприняв как капитуляцию.
— Подними глаза и посмотри на меня, — сказал он, самообладание тлело, как вулкан на грани извержения. — Разве ты не мой адъютант, которому я доверяю и уважаю?
Возражать было бессмысленно, поэтому Сантар выдержал ледяной взгляд и не дрогнул. Поступить так было бы немудро.
— Да, примарх. Как всегда.
Еле сдерживающийся Феррус Манус начал ходить, свет от светильников отражался от непостижимого живого металла его серебряных рук. Гнев примарха ничуть не ослаб.
— На данный момент, не так ли? Все, что у нас было — это время. Ответь мне, — сказал Феррус Манус, его взгляд перешел на воина, стоящего рядом с адъютантом. — Капитан Десаан, хотя ты не слишком разговорчив, как получилось, что оба моих брата смогли найти узлы, а мы — нет?
К широкой, бронированной спине примарха был прикреплен огромный молот. Он назывался Сокрушитель Наковален и был выкован под горой Народная его братом Фулгримом, по которому Феррус явно скучал. Сантар удивился бы, если Десаан не представил, как его повелитель вырывает оружие из ремней и крушит стратегиум и своих неспособных офицеров.
Феррус Манус сердито смотрел, нетерпеливо ожидая ответа.
Сантар редко видел его столь разгневанным и задумался над причиной.
Посеревшее лицо Десаана, представлявшее собой мозаику из шрамов, отразилось в доспехе Горгона. За забралом его глаза казались искаженными. Примарх был достаточно близко, чтобы ударить его, но капитан не дрогнул, хотя попытался незаметно прочистить горло. Даже приглушенный горжетом этот звук раздался в его ушах громче сигнального горна. Он был Морлоком, одним из элиты примарха, но подвергаться сомнению непосредственно Феррусом ему доводилось нечасто. Даже ветерана это привело в замешательство.
— Наши когорты людей страдают из-за жары, — просто ответил он, и Сантар был рад, что Десаан не упомянул свое прежнее подозрение, которое, по его мнению, был чем-то иным, нежели неблагоприятной погодой, создававшей трудности.
Несколько летописцев, которые сопровождали армию, давно отстали, и хотя небольшому отряду сааванских масонитов было поручено охранять их, Десаан говорил не о них. То, что гражданские не выдержат, было вполне ожидаемо. Это была часть причины, по которой примарх изначально не возражал присутствию итераторов и имажистов; он знал, что они подведут и перестанут быть проблемой. Нет, Десаан имел в виду солдат. Предполагалось, что эти мужчины и женщины выдержат испытания, выпавшие на их долю во время марша.
— А разве мои братья не страдают от похожих неблагоприятных условий или они каким-то образом смогли побороть подобные слабости? — настойчиво спросил Феррус.
— Я не знаю, милорд.
Примарх заворчал и обратился к Сантару.
— Ты согласен со своим товарищем капитаном?
— Я так же разочарован, как и вы, мой примарх.
Глаза Ферруса сузились до серебристых щелей, после чего он отвернулся к широкому столу стратегиума, который появился вместо гололита.
— Сомневаюсь в этом, — пробормотал он.
Он провел мерцающей серебряной рукой по географическому образу пустынного континента, чтобы увеличить изображение, проецируемое на стеклянную поверхность. Несколько вероятных дислокаций узла обозначались мигающими маячками, также как и две другие отметки — красная и зеленая пунктирные линии.