– Думаешь, ты умный? – произнесла она неодобрительно.
Я покачал головой:
– Был бы умным, не очутился бы здесь. Я вернусь на Эрде-Тайрин, буду заботиться о сестрах, работать с Райзером…
– С твоим братом?
– Он не брат, – ответил я. – Близкий друг. Человек, но не похожий на меня или тебя.
– Ты тоже не один из нас, – фыркнула девочка. – У Народа красивая темная кожа и плоские, широкие носы. У тебя ни того ни другого.
Я, рассердившись, хотел было сказать, что у некоторых Предтеч кожа тоже темная, но решил, что вряд ли это имеет значение.
Глава 4
Во время второй прогулки мы остановились у кучи камней, и девочка, отвалив один из них, явила моим глазам запас родниковой воды и скорпионов. Мне вспомнились скорпионы Эрде-Тайрина, но эти были крупнее, с мою ладонь, и значительно темнее. Они разозлились, когда их потревожили. Девочка научила меня готовить их и есть. Сперва нужно поймать скорпиона за членистый хвост, не угодив под жало. Она это проделывала с легкостью, а мне понадобилось набить руку. Затем отрываешь хвост и съедаешь тушку или, при должной смелости, засовываешь ее вместе с клешнями в рот, а откушенный дергающийся хвост выбрасываешь. Поначалу скорпионы горьки и сладки одновременно, а затем кажутся жирными и травянистыми. Их вкус был мне незнаком. Что же до деталей – когда голоден, привыкаешь ко всему. Мы съели изрядное количество скорпионов, а затем улеглись и стали смотреть на пурпурно-голубое небо.
– Как видишь, это большое кольцо, – сказал я, опираясь спиной на валун. – Оно плывет в пространстве.
– Это понятно, – произнесла девочка. – Я не глупая. Там, – чопорно продолжила она, проследив взглядом за моим пальцем, – центр кольца, а это другая сторона. Звезды здесь и здесь. – Она указала на обе стороны арочного моста. – Небо в кольце как вода в желобе.
Какое-то время мы размышляли над этим.
– Ты знаешь мое имя. А свое назовешь?
– Винневра – мое заимствованное имя. Можешь его использовать. Так звали мою мать, когда я была маленькой.
– Винневра? Ладно. А когда ты скажешь свое личное имя?
Девочка отвела взгляд и нахмурилась. Лучше не спрашивать.
Я думал о кольце, о тенях, о том, что случается, когда голубое солнце скрывается за Ореолом и по обеим сторонам моста возникает яркое свечение. Все это я видел и даже начал понимать. В древних знаниях, медленно и осторожно собирающихся воедино, это явление называется солнечной короной; она состоит из ионизированных частиц, летящих с ближайшей звезды.
– Есть ли там реки, родники, другие источники воды?
– Откуда мне знать? – сказала она. – Это место ненастоящее, хотя оно и создано для содержания животных и нас. Зачем Предтечам оставлять сочных скорпионов? Значит, есть еще вода.
Впечатляет!
– Давай пройдемся, – предложил я.
– И оставим скорпионов несъеденными?
Девочка наловила еще ползающих тварей. Я оставил свою долю ей и обошел каменную груду, изучая равнину, оканчивающуюся ближайшей стеной.
– Будь у меня броня Предтеч, знал бы любой язык, – произнес я. – Синяя леди объяснила бы все, о чем бы я ни спросил.
– Боги дразнят твои уши, пока ты спишь, если ты болтаешь сам с собой, – произнесла Винневра, подкравшись сзади.
Она вытерла скорпионий сок с губ и уколола меня последним дергающимся хвостом.
– Ай! Осторожно! – воскликнул я, отшатнувшись.
Винневра отбросила хвост, добавив:
– Они как пчелиные жала. И да – это значит, что здесь есть пчелы, а может, и мед.
Девочка пошла вперед по песку, грязи и траве, выглядевшими вполне реально. Я знал, что это не так, поскольку Предтечи сделали кольцо своеобразным загоном для содержания животных вроде нас. И оно окаймляло небо – неподвижную реку воздуха. Я думал, что это унизительно, но мое лицо выражало скорее злость, чем унижение или презрение.
– Не хмурься, – сказала Винневра. – Будь милым. А то заберу свое имя и зашью тебе губы стрекозьей ниткой.
Я предположил, что начал ей нравиться. На Эрде-Тайрине она уже была бы замужем, с кучей детей, или прислуживала бы Создательнице в храме, как мои сестры.
– Знаешь, почему небо голубое? – спросил я, шагая рядом.
– Не-а.
Я попытался объяснить. Она без труда притворилась, будто ей неинтересно. Мы болтали о всяком, но я не помню бóльшую часть разговора, так что, наверное, он был неважным. Но достаточно приятным.
Я не мог не заметить, что угол, под которым падают лучи солнца, немного изменился. Ореол вращался с легким колебанием. Как называется, когда обруч…
Прецессия. Как у волчка.
Старые знания бурно зашевелились. В голове будто кто-то прыгал от восторга, наблюдая и думая. Я увидел диаграммы, ощутил поток чисел в мыслях, почувствовал, как обруч, Ореол, вращается по более чем одной оси… Что это за древнее воспоминание, я не знал, но отчетливо понимал: по законам физики Ореол не может прецессировать слишком быстро. Должно быть, он замедляется, словно катящийся обруч… А с замедлением появляются и колебания. От этой мысли стало не по себе. Вновь показалось, что все подо мной движется, – тошнотворное ощущение, но пока ненастоящее. И все же дурнота заставила меня опуститься на корточки, потом сесть.