Берн выглядел шокированным.
— Что значит, это не прилично?
— Называть ее свиноматкой!
Берн рассмеялся богатым полным звуком, из-за которого все в ресторане повернулись, чтобы посмотреть на них. Дженна хотела заползти под сиденье и спрятаться.
— Свиноматка — это медведица, Дженна. Это не оскорбление.
— О, — сказала Дженна, смущаясь. — Моя вина. Я знала это. Просто проверяю тебя.
Берн снова рассмеялся.
Мария вернулась с бутылкой красного вина, двумя бокалами и меню. Когда она налила вино, Берн сказал.
— Не думаю, что нам нужно меню, только если не хочешь посмотреть его Дженна?
— Нет, если ты знаешь, что хочешь, все в порядке.
— Мы возьмем две пиццы ассорти на толстом корже, — сказал Берн.
Мария кивнула и ускользнула.
— Две? — Спросила Дженна.
— Я голоден, — ответил Берн.
— Я догадалась. — Дженна рассмеялась.
Берн потер большим пальцем по коже на ее руках, и Дженна услышала голос в голове.
Мой, — подпрыгнула.
— В чем дело? — Спросил Берн.
— Хм, ты подумаешь, что я сумасшедшая, но я только что услышала голос в своей голове.
— Правда?
— Да.
— Что он сказал?
— Мой.
— Хм, это твоя медведица. Ты быстро прогрессируешь. Необычно, что твоя медведица уже разговаривает с тобой. Возможно, в твоем семейном древе был оборотень, или есть скрытые гены перевертышей, поэтому превращение происходит быстрее, чем обычно.
— Ты хочешь сказать, моя медведица действительно похожа на другого человека внутри меня? Я думала, что это всего лишь часть меня. Знаю, что ты говорил о том, что твой медведь хочет меня и все такое, но я не поняла, что это был другой человек.
— Трудно объяснить, мы один и тот же человек, но в тоже время разные. Мы делимся всем, имеем одни и те же мысли и мечты, но он может говорить со мной, помогать мне, делиться со мной своей силой.
— Вау, к этому придется привыкнуть.
— Это потребует времени, но ты полюбишь ее. Это очень успокаивает, когда медведь с тобой. Я не мог себе представить, что моего не было со мной.
— Понимаю, — пробормотала Дженна, совсем не уверена, что готова к этому изменению в своей жизни. Как только она будет одна, позвонит Элис, ей нужен совет подруги.
Мария вернулась к столу с двумя дымящимися пиццами, и все мысли о надвигающихся изменениях оставили разум Дженны. Чесночный и томатный соус, лук, болгарский перец, пряная колбаса и пепперони занимали центральное место.
Мария поставила пиццы в центр стола и поставила маленькие тарелки напротив Дженны и Берна.
— Приятного аппетита, — сказала она, отступая.
Берн положил им по куску, и Дженна согнула кусочек и поднесла ко рту, капающий сыром и с пылу жару.
Боже мой, что может быть лучше?
Она закрыла глаза в блаженстве, когда откусила вкусняшку. Специи катились по языку, смешиваясь в симфонии эпикурейского восторга.
Она наслаждалась единственным укусом, медленно пережевывая и наслаждаясь вкусом и текстурой. Когда открыла глаза, Берн уже съел три куска.
— Ты хоть распробовал?
— О, конечно. Я же сказал, что проголодался.
Дженна рассмеялась.
— Да, так и было.
— Кроме того, если бы я замедлился, чтобы посмотреть, как ты ешь, я бы кончил в штаны, как озабоченный подросток. Боже правый, ты ешь эту пиццу или занимаешься с ней любовью?
Дженна пожала плечами.
— Я люблю пиццу.
Берн зарычал.
— В следующий раз, когда мы будем есть дома, я буду вылизывать ее с твоего тела, — сказал он с хитрой ухмылкой.
Дженна почувствовала, что краснеет, черт возьми, все, что она делала, это краснела с тех пор, как встретила этого мужчину. Она посмотрела вниз на стол. Он потянулся через стол и поднял подбородок.
— Не прячься от меня, малышка. Я люблю тебя, и тебе нечего стесняться.
Серьезно? Все время они занимались любовью вместе, и он выбирает пиццерию, чтобы сказать, что он любит ее в первый раз? Берн действительно это имел в виду? Может быть, это было хорошо, что он говорил это, когда они не были в объятиях страсти. Возможно, это означало, что он действительно это имел в виду. Должна ли она ответить? Она любила его? Да, так и было. Дженна бы никогда не согласилась на спаривание, если бы этого не хотела, но почему-то она просто не чувствовала себя правильно, рассказывая ему здесь и сейчас.
Дженна взглянула на него и надеялась, что любовь, которую чувствовала, была выражена в ее глазах. Она еще не была готова это озвучить. Это было слишком ново, слишком хрупко, и она боялась. Ей действительно нужно было собрать свое дерьмо и надеть большие трусики. Она бы ни за что не навредила Берну, но ей нужно время. Все это происходило так быстро.