Сила и магия, которые Летние Фейри использовали, чтобы скрыть здание, были поразительными.
Это хорошо, что они не хотели питаться от людей и, похоже, что мы им нравились, потому что в противном случае мы были в большой заднице.
С другой стороны, я знала, что Принц Фабиан питался, предположительно, добровольными людьми, которые знали, кто он такой, потому что он не старел и был способен на экстраординарные поступки. Я предположила, что его брат, Принц, тоже питается.
Натягивая на шею свой толстый вязаный свитер, я уже начала думать, что растаю в этом офисе прежде, чем кто-нибудь появится. Свитер идеально подходил для погоды, которая была на улице, и прикрывал синяки на моей шее, но теперь я изнемогала от жары.
Если бы Айви не была во Флориде со своим мужем, выполняя какую-то сверхсекретную миссию, она была бы здесь, сидя в отеле «Добрый Фейри», выполняя роль связующего между Орденом и Фейри. Не я. Она лучше справлялась с подобными встречами, и сейчас лучше она была бы здесь, потому что отношения между Летним Фейри и Орденом были напряжёнными.
Я поймала себя на том, что смотрю на длинный узкий стол перед собой, пока жду, заправляя прядь волос назад в конский хвост. На столе не было никакого беспорядка. Только большой настольный календарь и монитор компьютера. Аймак. Мой домашний стол был завален картами и книгами. Я даже не видела верхнюю часть своего стола, не говоря уже о том, чтобы использовать клавиатуру для того, что определённо не было Аймаком.
В качестве офиса я использовала одну из гостевых комнат наверху, это было очень кстати, потому что я могла закрыть дверь в комнату и притвориться, что там не жил кладовщик.
Я начала нервничать, когда опустила руку, и провела пальцами по вороту свитера. Моё горло всё ещё болело, и я знала, что это будет продолжаться ещё пару дней. По крайней мере, погода была достаточно прохладной, чтобы носить водолазку.
Надо смотреть на ситуацию с другой стороны.
Плотно сжав губы, я оторвала взгляд от пустого стола, как раз в тот момент, когда услышала шаги за дверью. Я опустила руку. Через несколько секунд дверь открылась.
Летний Фейри, известный как Таннер, вошёл в кабинет. Его настоящее имя было совершенно не произносимо, как и имена большинства живущих здесь Фейри. Почти все они, включая женщину, стоявшую позади него, носили человеческие имена. Даже у Зимнего Фейри, потому что я сомневалась, что Тобиас было настоящим именем этого ублюдка.
Таннер резко остановился, увидев меня, как и женщина-Фейри по имени Фэй, которая несла папку. Странная реакция, учитывая, что, когда они увидели меня, я выглядела как обычно, без парика и тяжёлого макияжа. Не под прикрытием.
Сегодня я была Брайтон, даже если я… я не чувствовала себя такой, как она.
Я только на секунду увидела маску, которую носили Фэй и Таннер, прежде чем человеческие черты не исчезли, и я увидела их в виде Фейри. Единственное, что не изменилось, — это их волосы. Оба были темноволосыми, но у Таннера волосы были немного с проседью, доказывая, что он стареет как человек, в то время как Фэй была моложе, её волосы были глубокого льняного цвета.
— Мисс Джусье, — удивлённо сказал Таннер, когда он пересёк комнату, и остановился передо мной, протягивая руку. — Я очень удивлён видеть вас здесь.
— Брайтон, — поправила я его, взглянув на протянутую руку. Момент колебания не остался незамеченным Фэй. Проницательная женщина приподняла тёмную бровь. Я взяла руку Таннера и пожала её так крепко, как только мог человек. Я даже не знала, почему я колебалась, кроме того, что была странной… а я была странной. Часто. — Ты же знаешь, что можешь называть меня Брайтон.
Он нежно сжал мою руку.
— Боже мой, Брайтон, я сто лет тебя не видела. Мне… мне так жаль слышать о твоей матери и о том, что случилось с тобой.
Я не могла вспомнить, когда в последний раз была в этом офисе или в отеле «Добрый Фейри», но это было точно до нападения.
— Марли была удивительной и уникальной женщиной, — продолжал он, его голос и бледно-голубые глаза были полны неподдельной печали, и я не удивилась, что он сказал это. Он и ещё несколько Летних Фейри присутствовали на её похоронах. — Нам её очень не хватает.
Следующий вдох застрял у меня в горле. Я высвободила руку и положила её на бархатный подлокотник кресла, в котором сидела. Я открыла рот, но поняла, что не могу говорить, так как горе и гнев грозились высвободиться и задушить меня. Я не могла этого допустить. Только не здесь.