— Что же ты сделала, моя несравненная?
Собравшись с духом, Мариота с отчаянием произнесла:
— …Я была с Джереми, когда он в разбойничьей маске остановил карету твоей сестры и отнял у нее деньги.
Отвернувшись от графа, она продолжила, мучительно выдавливая из себя каждое слово:
— Это я выстрелила в тебя из пистолета, когда ты выехал на дорогу. Я заметила, как ты прицелился Джереми в спину, потом твоя лошадь взвилась на дыбы и… сбросила тебя.
Мариота почувствовала, как граф изумленно смотрит на нее.
Помолчав, он спросил:
— На тебе был мужской костюм?
— Да. Джереми сказал, что мне нужно переодеться. Он вынудил меня отправиться с ним. Да я и не могла бы оставить его одного.
Мариоте стало ясно — ее счастью пришел конец. Граф ужаснется, начнет ее презирать, но, главное, не простит ей столь запоздалого раскаяния и навсегда покинет ее.
Сейчас он поднимется, вернется в дом и, не медля ни минуты, уедет из Квинз-Форда.
Она никогда его больше не увидит, ее мечты о счастье превратятся в прах. Ей останется только умереть.
Но граф внезапно громко засмеялся.
Она не поверила своим ушам. Мариота повернулась и увидела, что в глазах возлюбленного пляшут задорные искорки. Да, она не ошиблась, он хохотал и никак не мог остановиться.
Затем граф протянул руку и привлек ее к себе.
— О, моя дорогая, только ты и твоя необыкновенная семья могли додуматься до этого анекдотического разбоя. Фантастическая история! У меня такое впечатление, будто я играю роль в какой-то комедии эпохи Реставраций, и я с трудом убеждаю себя, что это было на самом деле. Я обожаю тебя!
Он так крепко обнял Мариоту, что она чуть не задохнулась.
— Мог ли я вообразить себе хоть на миг, что ты станешь столь нелепо рисковать жизнью? — продолжил он после короткой паузы. — Но уверен, моя драгоценная, что подобное больше не повторится.
Мариота уткнулась ему в плечо и заплакала.
— Тебе не о чем плакать, моя дорогая, — принялся он ее утешать.
— Я думала, ты меня возненавидишь и я навеки тебя потеряю.
— Этого никогда не случится, — ласково проговорил он. — И в то же время я не в силах оправиться от унижения. Ведь ты впервые увидела меня, когда я упал с лошади. Не лучший момент для знакомства, хотя, скажу откровенно, очень редкий.
Он прикоснулся губами к ее лбу и добавил:
— Не случись этого, я спокойно доехал бы до Мадресфилда, даже не узнав о твоем существовании. И мне остается лишь благодарить Всевышнего, что Джереми понадобилась новая одежда.
Мариота изумленно поглядела на него, на ее густых ресницах застыли слезы, и несколько капель скатилось по щекам.
— Ты понял, что он нуждался в деньгах?
— Я не однажды задавал себе этот вопрос, — откликнулся граф. — Вы бедны, по словам Линн, питаетесь одними кроликами, и вдруг он появляется, одетый по последней моде. Как я понял, он сшил костюмы у очень дорогого портного.
— Но ты не сердишься на Джереми?
— Сержусь ли я на него? — переспросил граф. — Ни в коей мере. Он помог мне разрубить этот узел и избавил от женитьбы на леди Элизабет, а иными словами, спас мне жизнь и счастье. Я сейчас думаю, что бы им подарить на свадьбу. Они по праву заслужили самый дорогой подарок.
— Ты все понял и готов нас простить! — восторженно откликнулась Мариота. — Как же ты добр и великодушен! Как мне повезло, что я тебя встретила!
Граф ничего не ответил и поцеловал ее.
— Но ты не скажешь своей сестре о Джереми? — вновь встревожилась Мариота.
— Конечно, нет, — поспешил успокоить ее граф. — Было бы величайшей ошибкой, моя дорогая, делиться твоей тайной с кем-либо, кроме меня. Полагаю, что Джереми не станет ничего рассказывать своей жене.
— Я поклялась ему, что об этом никто не узнает, — пояснила Мариота. — Но тайна, нависшая надо мной словно грозная тень, могла бы разрушить нашу любовь.
— Отныне между нами нет и не будет никаких тайн, — с притворным гневом проговорил граф. — Я об этом позабочусь. Ты моя, Мариота, и все твои мысли, движения души и даже сны принадлежат мне.
Она чуть заметно улыбнулась, а он в ответ сказал:
— Я всегда презирал ревнивцев, но знаю, что буду тебя бешено ревновать. Такое случается, когда человек влюблен без памяти.
— Тебе не придется меня ревновать, — возразила Мариота. — Ты заполнил для меня весь мир. Небо, море — все это ты один. Для меня немыслимо сознавать, что на свете существует кто-то, кроме тебя.