И всё же он слушал меня.
Говорил со мной.
Даже дал четвертак, который помог мне решить, что сделать.
В крови бурлил алкоголь, потому я прибегла к старому способу принятия решений. Если орел — поеду в Калифорнию поговорить с братом. Лично. Выясню, что, черт возьми, происходит. Решка — останусь в Нью-Йорке и позвоню ему. Как только протрезвею, конечно.
Как бы безумно это не звучало, я доверила монете решать свою судьбу. Подбросила ее высоко в воздух, поймала и прикрыла другой рукой. Затем медленно подняла свою ладонь. Выпал орел. Так же быстро, как подкинула монету, я купила билет.
Лендон не приставал ко мне, но спал рядом. Такое поведение сильно отличалось от того, как он исследовал мое тело руками и ртом. Впрочем, освобождение скелетов из шкафа можно сравнить с ведром ледяной воды, вылитой на чье-то либидо.
Точно говорю.
И всё же сейчас, когда я сижу перед ним в тоненькой футболочке и трусиках, которые таковыми даже назвать сложно, он жадно осматривает меня, и, должна признать, мне это нравится.
Скрывая улыбку, я беру из его рук чашку и делаю глоток горячей жидкости, после чего издаю стон.
— Голова болит? — спрашивает он.
Я киваю. Обычно я так много не пью, но после прошлой ночи не думаю, что он в это поверит.
В мгновение ока Лендон протягивает мне стакан с водой с прикроватного столика и пару таблеток аспирина.
— Вот, подумал, тебе это понадобится.
— Спасибо, — говорю я, глядя на него. Думаю, как он красив. Как сексуален. Как идеален.
Вау!
Насколько жестокой может быть жизнь?
Наконец я нашла того, кто может оказаться принцем, но не задержусь, чтобы выяснить, так ли это.
Не могу.
Сейчас не лучшее время для хэппи-эндов. Мне многое нужно узнать о своей жизни. Начиная с секретов, которые хранила от меня семья.
Я никогда не считала себя наивной и как же была неправа. Кажется, я живу в параллельной вселенной. Возможно, в бредовой.
Закинув таблетки в рот, запиваю их водой и беру свою старую камеру. Сфотографировав Лендона, смотрю на него и улыбаюсь.
— Ты определенно не жаба.
Лендон придвигается поближе, захватывая меня в клетку из рук.
— Если бы тебе не нужно было сейчас уезжать, я бы уже повалил тебя на спину, доказывая, что я точно не жаба.
Фотоаппарат падает рядом со мной, и я осознаю, что тяжело дышу.
— Можешь задержать эту мысль?
— Не уверен, — выдыхает он.
Дальнейшее происходит так плавно: он притягивает меня к себе, собираясь снова поцеловать. Но в последнюю секунду я отворачиваюсь, не желая спешить, учитывая мой отъезд.
— Не стоит, — шепчу я.
Лендон улыбается, и всё тает внутри меня. Парень всё равно притягивает меня к себе и целует в шею. Наслаждаясь ощущением легкой щетины на своей коже, я запускаю пальцы ему в волосы и отдаюсь этому короткому мгновению близости.
— У меня ощущение, будто ты прощаешься, — произносит он между поцелуями в шею.
Я запрокидываю голову.
— Это не прощание.
Он прекращает целовать меня, и я чувствую его горячее дыхание на своей щеке.
— По какой-то причине мне кажется, что ты не вернешься в город.
— Ох, я вернусь.
Он поднимается выше и целует меня в лоб.
— Я позвоню тебе, потому что ты мне нравишься, и я хочу увидеть, к чему это приведет. Но я не уверен в твоем возвращении.
И в этот момент, ощущая прикосновения этого мужчины на моей коже, мужчины, которого я действительно хочу узнать, который может стать моим Мистером Правильным, я осознаю, что сама в этом не уверена.
Не уверена в своем возвращении.
Глава 5
КОГДА ГАРРИ ВСТРЕТИЛ САЛЛИ
Бруклин
Меня легко соблазнить, но не женщинами, а местами.
Мое внимание привлекают ландшафты. Учитывая мое рождение в так называемой «королевской» семье Голливуда, стоит признать, что это у меня в крови. Я всегда ищу идеальные локации для съемок фильма. Снимаю различные места, чтобы иметь возможность пересмотреть их позже. Поискать вдохновения, даже не осознавая этого. Найти идеальные декорации для моей истории.
К счастью для меня, Калифорния — один из лучших штатов для езды на мотоцикле. Для меня это одно из лучших мест для езды во всем мире, с тысячью живописных дорог, сменами рельефа и извилистыми дорогами.
Несколько лет назад я проезжал по перевалу Тиога на своем «БМВ-Родстере» и влюбился в Йосемитский национальный парк. Настолько, что остался там на пару лишних дней, чтобы заснять тихие воды и даже немного занялся сценарием.
Еще одним моим любимым местом является перевал Сонора. Покрытые снегом вершины гор, луга, водопады и обширная природа, благодаря которой поездки становились намного интереснее. К тому же, дороги там крутые и узкие, с неожиданными спусками, добавляющими веселья и возбуждения.
Время от времени необходим этот всплеск адреналина.
Сегодня я праздновал Новый Год поездкой по 101 шоссе вдоль тихоокеанского берега, под дождем, наслаждаясь узкими, скользкими поворотами и всей их опасностью.
Плюс красивых мест, в отличие от женщин, заключается в том, что мне может нравиться их несколько одновременно, и в донжуанстве меня не обвинят.
Воспоминания о произошедшем прошлой ночью схожи с пощечиной.
Я пошел в «Монтедж» на вечеринку. Натолкнулся на девчонку, которую знаю не один год, мы стали обсуждать старые времена, а после полуночи решили превратить вечеринку в частную. И тогда появилась другая девчонка, с которой я встречался на прошлой неделе, и не успел я понять, что происходит, как они обе принялись обвинять меня в измене.
Измене?
Ну уж нет.
Я даже не знал их фамилий.
Разозлившись до чертиков, я прилег у бассейна — один.
Кому нужно это дерьмо?
Женщины.
Иногда я их не понимаю.
Чувство собственности.
Наличие лишь черного и белого в отношениях.
Это пугает меня.
Но может, всего лишь может быть, проблема во мне, а не в них.
Скажу прямо, женщины — это огромная заноза в заднице. Всегда ждут от меня того, чего я дать им не могу. В этом и кроется проблема: их интересует Бруклин Джеймс, бывшая телезвезда, Принц Голливуда, а не настоящий я.
Видите ли, почти восемь лет назад я был знаменит. Чертовски знаменит. Звезда реалити-шоу канала MTV «В погоне за солнцем», я был подростком, который любил серфинг, и у которого была команда, желающая заснять его за этим делом.
Круто, правда?
Не очень.
Годами целая команда с камерами следовала за мной повсюду. Буквально повсюду, пока я разъезжал кругами по Калифорнии, преследуя не только волны, но и жизнь.
Я остался без присмотра, и в моей жизни появились вещи, которые разрешены далеко не каждому подростку — женщины, волны и постоянные крутые повороты. Когда бы я не захотел что-либо из этого списка, проблем не возникало.
Шоу было успешным, но я ушел, когда поступил в колледж при Калифорнийском университете в ЛА. В мою личную жизнь лезли достаточно. Может, вы так не думаете, но это может свести человека с ума.
Так что да, в возрасте восемнадцати лет моя телевизионная карьера закончилась. Черт, я был более чем готов к этому.
И все же, спустя все эти годы женщины продолжают думать, что случайно из кустов вылезет камера, и они станут знамениты, как и девушки, с которыми так происходило в прошлом. Каждый раз, когда я с какой-то девушкой, создается впечатление, что они пробуются в мое новое шоу.
Прошлая ночь не стала исключением.
Все то же старое дерьмо. Только день другой.
Да еще вдобавок ко всему и их чувство собственности.
Я просто не понимаю этого.
Дождь продолжается, и я сворачиваю к обочине, чтобы открыть защитное стекло на шлеме. Когда я снова жму на газ, прохладный воздух обдает лицо.
Маневрируя в потоке машин, я кренюсь влево, вправо, объезжаю холмы, повороты, и не успеваю осознать, как начинает темнеть, и я замедляюсь, чтобы повернуть на свою улицу.
Закончив колледж, я сказал себе, что возьму год перерыва, чтобы собраться с мыслями и выяснить, что хочу сделать со своей жизнью.
Чувствуя нужду покинуть ЛА, я приехал в Лагуна-Бич. Не мог больше оставаться в тени своей знаменитой матери или пытаться очистить тьму, в которую меня повергала плохая репутация отца.
С тех пор прошло три года, а я все еще здесь и, хотя я знаю, что хочу сделать со своей жизнью, все еще пытаюсь выяснить как это сделать — из Лагуна-Бич.
Здесь мой разум свободен. И все же, если я хочу действительно построить карьеру сценариста, мне стоит переехать в ЛА.
Но возвращение в ту же старую среду, в которой я вырос, до чертиков пугает меня. Очень легко потерять себя в славе, богатстве и женщинах.
Я видел, как это произошло с моим стариком, который до моего рождения был в списке лучших актеров Голливуда. Я с первого ряда наблюдал за тем, как желание оказаться на вершине разрушило его жизнь. Уничтожало его капля за каплей, пока не осталось ничего, кроме потасканного актеришки. Я не позволю этому произойти со мной.
Актерство стало бы простым решением. Но став свидетелем случившегося с отцом, я рад, что это не моя работа.
Я изучал кинематограф, потому что хочу создавать фильмы, а не сниматься в них. Два года назад я начал писать свой первый сценарий, и мне казалось, что это стало временным оправданием моей нерешительности в карьере, того, что я так и не определился, в каком направлении будет развиваться моя жизнь.
Наконец, я показал «Фанатку» матери на Рождество. Эмма Фейрчайлд очень независимая женщина. Звезда Бродвея, ставшая актрисой, а после режиссером, никогда не могла задержаться в браке более двух лет. Но позвольте сказать, она знает свое дело в Голливуде. Если честно, она очень влиятельна. Все жаждут ее внимания. Она ценна, признана элитой Голливуда еще со дня моего рождения.
Так что, когда она сказала, что мой сценарий хорош, но ему не хватает настоящих эмоций, я был слегка разбит.
Ладно, более чем слегка.
В ее защиту скажу, что она не совсем бессердечна: она дала мне пару идей, как улучшить его.