Я встряхнул головой.
— Все мои размышления ни к чему не приводят, — сообщил я.
— Не все сразу, — произнес в ответ Сухьи.
Я снова перевел взгляд на мелькающие лица и силуэты. Передо мной возник Юрт, которого на этот раз я смог различать довольно долго. Он был одет с хорошим вкусом и выглядел относительно целым и невредимым. Когда он наконец растаял, появилось чье-то полузнакомое лицо, которое я уже видел раньше. Я знал, что это был один из знатных лордов при Дворе Хаоса, и напряг память. Да, точно. Мы встречались очень давно, но сейчас я узнал его. Это был Тмер из дома Джесби, старший сын покойного герцога Ролловэйна, нынешний глава дома Джесби — с густой бородой, нахмуренными бровями, крепкого телосложения, не лишенный определенного рода грубоватой привлекательности и имеющий репутацию храброго и вспыльчивого человека.
Следующим, кого я увидел, был принц Таббл из дома Ченикут, в чьем облике соединялись человеческие и демонические черты. Миролюбивый, спокойный, утонченный, он прожил уже несколько столетий и обладал тонким проницательным умом. У него была подстриженная бородка, широкие невинные светлые глаза, и он считался знатоком всевозможных азартных игр.
Я подождал, пока Тмер, затем Таббл не последовали за Юртом, скрывшись из вида. Я подождал, но больше никто не появлялся.
— Трансляция окончена, — наконец сообщил я. — Но мне по-прежнему не ясно, что все это значит.
— Кого ты видел?
— Моего брата Юрта, — начал перечислять я, — потом Тмера из дома Джесби, Таббла из дома Ченикут, и еще много чего интересного.
— Да, так оно и есть, — пробормотал Сухьи. — Все полностью сходится. Так же как и ты, Тмер и Таббл в черном списке. Я знаю, что Тмер сейчас в Джесби, и хочу надеяться, что Юрт находится где-то в другом месте, а не в Далгари.
— А Юрт что, вернулся?
Он кивнул.
— Тогда он, наверное, должен быть в замке у матери, в Ганту, — произнес я в раздумье. — Или в резиденции Савалла — Анке, возле самой Грани.
Сухьи пожал плечами.
— Понятия не имею.
— А почему мы втроем оказались в этом самом черном списке?
— Как я слышал, ты закончил университет на одном из Отражений, — заметил Сухьи. — И к тому же обучался при дворе Амбера, где процветают всевозможные науки. Поэтому я тебе предлагаю подумать. Уверен, это будет несложно для столь образованного человека.
— Думаю, что мы подвергаемся опасности.
— Разумеется.
— Но какого рода, я не знаю. Однако…
— Да?
— Это имеет отношение к смерти Суэйвилла. Должно быть, речь идет о каких-то политических махинациях. Но меня долго не было, и я не знаю, насколько далеко все могло зайти.
Он показал мне два ряда своих истершихся, но все еще жуткого вида клыков.
— Ну, давай, продолжай, — подбодрил он.
— О'кей. Допустим, дом Савалла поддерживает одного возможного претендента на трон, Джесби — другого, Ченикут — третьего. Допустим, они под это дело готовы перегрызть друг другу глотки. Допустим, я вернулся домой в самый разгар событий. Тогда кто-то из власть имущих объявляет нас под подозрением в чем-либо, чтобы еще больше все запутать. Примерно так я это себе представляю.
— Все так, — подтвердил Сухьи, — но дело зашло еще дальше, чем ты представляешь.
— Я пас, — объявил я.
Откуда-то снаружи раздался леденящий душу вой.
— Подумай еще чуть-чуть, — предложил Сухьи, — а я пока схожу позову одного гостя.
Он поднялся и шагнул в лужу, после чего тут же исчез.
Я допил пиво.
Глава 2
В следующее мгновение скала, находящаяся слева от меня, озарилась слабым сиянием и слегка зазвенела. Почти бессознательно я в первую очередь взглянул на свое кольцо, отнесенное Сухьи к разряду магических инструментов, как бы собираясь использовать его для защиты. Просто удивительно, насколько привычно я уже ощущал себя с ним, хотя прошло совсем немного времени с тех пор, как я его нашел. Поднявшись на ноги, я повернулся лицом к камню, протянув в его сторону левую руку, когда сквозь светящийся проем вошел Сухьи в сопровождении высокой темной фигуры. Еще минута — и фигура обрела четкие очертания, превратившись из некоего расплывчатого бесформенного осьминога в моего брата Мондора, в человеческом обличье, одетого в черное, как и в последний раз, когда я его видел, хотя теперь наряд был новым и несколько другого покроя, со слегка растрепанными белокурыми волосами. Он быстро пересек расстояние между нами и улыбнулся мне.
— Я вижу, с тобой все в порядке, — начал он.
Я кивнул, глядя на его перевязанную руку.
— Надеюсь, что так, — подтвердил я. — Что новенького произошло в Амбере с тех пор, как я его оставил?
— Никаких новых разрушений не последовало, если ты это имеешь в виду, — ответил он. — Я остался единственно потому, что хотел узнать, не понадобится ли моя помощь в чем-нибудь. Но все свелось к небольшой магической уборке соседних помещений и замене нескольких планок в стенной обшивке. Потом я попросил Рэндома отправить меня домой, что он и сделал, и вот я здесь.
— Разрушения? В Амбере? — удивился Сухьи.
Я кивнул.
— Да, произошло столкновение между Единорогом и Змеей, в результате чего дворцу был нанесен значительный ущерб.
— Но что могло привести Змею Хаоса в самую цитадель сил Порядка?
— Камень Правосудия, который в то же время является ничем иным, как утраченным Глазом Змеи.
— Мне хотелось бы услышать эту историю полностью.
Я дал ему подробный отчет обо всем случившемся, опустив лишь мои собственные похождения в Коридоре Зеркал и в апартаментах Бранда. Пока я говорил, Мондор несколько раз переводил взгляд с моего кольца на Сухьи и обратно. Увидев, что я заметил это, он улыбнулся.
— Так, значит, сам Дворкин еще в прежние времена?… — сказал Сухьи полувопросительно.
— Я не был знаком с ним раньше, — ответил я. — Но сейчас он, кажется, в курсе всех дел.
— А королева Кашфы, стало быть, получила второе зрение в виде Глаза Змеи?
— Я не знают, может ли она им видеть, — сказал я. Она все время носит повязку. Но это интересная мысль. Если такое действительно возможно, как ты думаешь, что он позволит ей различить?
— Холодный свет границ вечности, если можно так выразиться, за пределами всех Отражений. Ни один смертный не может носить его слишком долго.
— Но в ее жилах течет кровь Амбера, — сообщил я.
— В самом деле? Кровь Оберона, ты хочешь сказать?
Я кивнул.
— М-да, ваш покойный монарх был весьма деятельный мужчина, — заметил Сухьи. — Ну что ж, это может в какой-то мере облегчить ношение Камня, хотя я только высказываю предположение, не основанное на точном знании. Не представляю, что из этого выйдет. Только Дворкин мог бы сказать. Если он сейчас находится в здравом уме, значит, у него были свои причины сделать то, что он сделал. Я признаю его искусство, хотя никогда не мог предугадать его действий.
— А ты был лично с ним знаком? — спросил я.
— Да, я знал его, — ответил Сухьи, — очень давно, еще до того, как начались все бедствия. Даже не знаю, должен ли я радоваться или сожалеть о них. Находясь в здравом рассудке, он был способен на величайшее добро. Но потом его интересы снова могли совершенно измениться.
— Сожалею, что не могу просветить тебя на этот счет, — сказал я. — Мне его действия также представляются весьма загадочными.
— Я также сбит с толку всем происходящим вокруг Глаза Змеи, — добавил Мондор. — Но мне представляется вполне вероятным, что это может быть проблемой местного значения, касающейся отношений Амбера с Кашфой и Бегмой. Не знаю, правда, что может быть приобретено в результате подобных спекуляций. По-моему, нам лучше уделить свое внимание другим, более насущным делам.
Я обреченно вздохнул.
— Таким, например, как вопрос о престолонаследии?
Мондор поднял бровь.
— О, лорд Сухьи уже сказал тебе?
— Нет, — ответил я, — но я так много слышал от своего отца о борьбе за наследование престола в Амбере, со всеми этими заговорами, интригами, попытками вести двойную игру, что уже могу считаться специалистом в данной области. Мне представляется, что сейчас происходит то же самое среди наследников династии Суэйвилла, сменится не одно поколение, прежде чем все окончательно уладится.