В отличие от сводной сестры, я жила в квартире. Отдельной, полностью укомплектованной по последнему слову техники. Мамин подарок к поступлению в академию. Ну как мамин? Мамы и "папыЖоры". Если бы не он, вряд ли бы у меня была современная двушка в полновластном владении и пользовании. Свою квартиру я любила и не забывала за нее благодарить маму и "папуЖору". Хотя, в глубине души понимала, что все бы отдала, будь мой отец жив. Я бы отказалась от всего. От квартиры, от машины, от всех благ, что сыпались на меня, как из рога изобилия. Что они по сравнению с тем, что я не могу обнять родного человека? Прижаться к нему. Положить голову на плечо. Рассказать как прошел день.
— Донь, ты со мной? — Лиля тронула меня за руку.
Лучше бы она этого не делала. Как будто кипятком ошпарили. Я почти отскочила в сторону, но вовремя спохватилась. Не надо пугать людей своими тараканами. Сжала зубы посильнее, на миг прикрыла глаза. До десяти не досчитаю, это точно. Скажут, что сумасшедшая.
— Лиля, не надо меня трогать. Я этого не люблю, — произнесла через сцепленные зубы.
— Да знаю я, — обиженно произнесла она. — Только ты опять куда-то улетела в мыслях. Вроде со мной, и опять не рядом.
Девушка тянулась ко мне. Я это чувствовала. Ей хотелось иметь нормальную сестру, пусть и сводную. Она, наверняка, мечтала, что мы будем делиться секретами, дружить, стоит ей только поступить в академию. От мамы я знала, что Лиле очень тяжело далось пробиться на бюджет. И она в полной мере заслужила здесь учиться. Но я не могла переступить через себя и впустить ее в свое сердце. Не могла и все тут. Видит Бог, я пыталась. Много раз уговаривала себя. Надо, Донна. Надо. Дай девушке шанс. Помоги себе избавиться от демонов прошлого. Но… нет. Сколько раз не пыталась. У меня ничего не выходило. В конце концов, я бросила это гиблое дело.
— Прости, — произнесла сухо, отступив на шаг. Я вновь неосознанно увеличивала расстояние между собой и Лилей.
— Так ты придешь? На день рождения, — в прозрачных глазах, как у ее покойного отца, горела надежда.
Черт. Черт. Черт. Выругалась про себя. Не хочу. Не могу. Но…надо. Иначе мама обидится. Разве я могу допустить это?
Но видит Бог, как мне этого не хочется.
— Приду, — я все же смогла это произнести. Через себя. Через не могу.
Похоже, что сегодняшний вечер будет длинным. Очень длинным.
— Спасибо. Спасибо. Спасибо, — запрыгала Лиля. Она бы кинулась мне на шею, но вовремя остановилась. За что я была ей благодарна.
Тонкие волосы, накрученные в спиральки, запрыгали вместе с ней. Цвет волос — скандинавский блондин, она тоже переняла от отца. Бр-р-р. Ну, почему так? Нет чтобы быть похожей на красавицу мать. Женщина не дожила до двадцати пяти лет. Так рано ушла из жизни. Страшно, до дрожи в коленях. Я видела ее на фотографиях. Жизнерадостная, молодая, красивая… и такая ранняя смерть. Никому не пожелаешь.
— Вечером в девять, — предупредила Лиля. — Можешь прийти раньше.
Нет. На такой подвиг я не сподоблюсь. Это точно.
— Не знаю, получится или нет. Мне надо подготовить реферат. А там работы ого-го, — вовремя вспомнила о задании Принца Датского.
— Хорошо. Не раньше. Приходи, когда сможешь. Только приходи. Прошу, — последние слова выглядели как мольба.
Какая же я все таки бесчувственная сволочь. Девочка меня просит, а я стою ломаюсь.
— Приду, — уже твердо пообещала Лиле. — Какой блок?
— Третий этаж седьмой блок бэ. Первый подъезд, — обрадованно сообщила она.
— До вечера, — скоро попрощалась, когда увидела, что Пехова Ирина Васильевна, наша преподаватель по экологическому праву, собирается зайти в аудиторию, ожидая только меня.
Я поспешила. Негоже нервировать преподов, с ними еще работать и работать, аж до получения диплома юриста.
Юркнула между Пеховой и дверью, стараясь не задеть и прямиком направилась в конец аудитории. На свое коронное место.
ГЛАВА 3
По пути к дальней парте чуть не упала. Это Марина Лужева расставила свои кегли, а я по глупости забыла о ее любимом увлечении.
— О, Мадонна, — произнесла она, лукаво глядя на меня честными-пречестными глазами. — Прости. Зазевалась.
Вот, сучка крашеная. Вроде бы и извинилась, но сделала эта так, что вряд ли ее извинения можно считать от всего сердца.
— Ничего страшного, Риночка, — пропела в ответ. — С кем не бывает? — я улыбнулась настолько широко, насколько могла.