— А где он? — спросил Роман.
— Ищите! Ищите… Пацаны, это ваши проблемы! — закончил разговор Игорь и, развернувшись, пошел в дом.
Глава 48
Оставшись одни, парни переглянулись.
— Он будет нашей головной болью, — сделал вывод из разговора Олег. — За границей мы с ним помучаемся.
— Да… — задумчиво произнес Роман, наблюдая за тем, как открываются ворота. В открывающуюся щель он увидел машину Ольги и обеспокоился. — Хозяйка приехала. Пошли-ка, Олег, скорее доложим о разговоре Анатолию.
Анатолия они нашли в холле. Он стоял перед Машей, держал руки в карманах и, покачиваясь на каблуках, рассуждал:
— Да, он ненавидит меня, но я не могу быть строгим с Игорем. Людьми это может быть воспринято, как попытка свести с ним счеты. А я человек добрый, мягкий. И в отличие от него для меня мнение окружающих имеет большое значение. И, в конце концов, Игорь взрослый человек, должен понимать, что Ольга Игоревна в самом рассвете сил, и ей тоже хочется ласки и любви. Ведь любить могут не только шестнадцатилетние…
Маша, слушая Толика, едва заметно иронично улыбалась.
Роман не стал ждать, когда Анатолий окончить свой монолог, и бесцеремонно перебил его:
— Анатолий Дмитриевич, мы нашли Игоря, он здесь в доме.
В этот момент вмешался Олег.
— Маша, у нас разговор секретный!
Маша молча ушла, и Роман продолжил:
— Но он отказался сказать нам, куда спрятал тело Мясникова.
Олег добавил:
— Он заявил, что не убивал Мясникова. И предложил убедиться в это, поговорить с самим Мясниковым, но где он находится, также отказался сказать.
Последние слова услышала Ольга, вошедшая в холл. Она изумленно воскликнула:
— Как поговорить?! Я сама видела торчащее из его груди копье. При этом он был мертв. Как медик гарантирую.
Олег пробормотал:
— Я повторяю только то, что сказал Игорь. И ничего лишнего.
Толик заметил:
— Что-то странное творится в нашем доме. Или «барабашки» завелись, или Игорь врет.
— Врет, — сказала Ольга и распорядилась: — Ну-ка, приведите его сюда. Я его сейчас сама спрошу.
Роман убежал в комнату Игоря. Пока он ходил, Толик еще раз пересказал все свои действия, с того момента, когда они приехали в дом.
Через пять минут в холле появился Игорь. Из-за его спины выглядывал с ухмыляющейся физиономией Роман.
Подойдя к матери, Игорь холодно спросил:
— В чем дело? Почему отрываешь меня от важных дел?
Толик торопливо выпалил:
— Лучше скажи, где Михаил Юрьевич?
По губам Игоря промелькнула тонкая усмешка. Впрочем, он тут же ее поспешил стереть.
— За ужином.
Толик едва не подпрыгнул.
— За ужином? Где?
— Не там, где он ест, а там, где его едят. У него как раз собрался некий сейм политических червей. Червь — истинный император по части пищи. Мы откармливаем всех прочих тварей, чтобы откормить себя, а себя откармливаем для червей. И жирный король, и сухопарый нищий — это только разве смены: два блюда, но к одному столу; конец таков.
Игорь украдкой кинул полный иронии взгляд на остолбеневшего Толик, и снова придал лицу скорбное выражение.
— Человек может поймать рыбу на червя, который поел короля, и поесть рыбы, которая питалась этим червем.
Толик, хватаясь за голову, начал ругаться:
— О, черт! Черт! Черт! Да что же это творится?!
Игорь невозмутимо продолжил:
— Я хочу вам только показать, как король может совершить путешествие по кишкам нищего.
В разговор вмешалась Ольга.
— Игорек, где Михаил Юрьевич? — притворно ласково поинтересовалась она.
— На небесах; пошлите туда посмотреть; если ваш посланный его там не найдет, тогда поищите его в другом месте сами. А только если вы в течение месяца его не сыщите, то вы его почуете.
Вконец, разъяренный Толик попытался броситься на Игоря с кулаками. Его перехватили и с трудом сдержали Роман и Олег, лица которых расплывались в улыбках до самых ушей.
— Заткнись и успокойся! — свирепо прикрикнула на Толика Ольга и с железным оттенком в голосе проговорила: — Вот что, мой чересчур заумный сынок! Я тебе даю деньги, и через тридцать минут ты, в сопровождении этих достойных молодых людей, уезжаешь из города. И уезжай как можно дальше. На Канары там… Таити… Ты не был на Таити…? И без моего разрешения в страну не возвращайся и не звони раньше, чем через полгода, пока не придешь в себя.