Я отправилась в местный клуб и, по совместительству, библиотеку. Шансов, конечно, было мало, что в подборках старых газет найдется какая-нибудь полезная для меня информация, но все же это лучше, чем ничего. А вдруг повезет?
В библиотеке оказалась единственной читательницей, что, впрочем, не сильно удивило. Сейчас и в городах-то мало кто ходит по таким местам. Зачем, если все есть в Интернете? А в деревне и подавно желающих почитать не было. Седой сморщенный старичок, занимающий одновременно должность и сторожа, и библиотекаря, посмотрел на меня так, словно я была пришельцем с другой планеты. Дважды переспросил, действительно ли мне нужен «Главный колокол». Подтвердив, что ему не послышалось, я забрала пыльную, тяжелую стопку газет и уселась за стол в небольшой комнатенке, выполняющей роль читального зала.
И кому пришло в голову назвать газету так по-дурацки? «Главный колокол». Как будто есть еще не главный. Да и вообще в деревне никаких было не видно.
Но, как оказалось, я ошиблась. Раньше в Зипунах стояла церковь. Прямо над рекой, на том пригорке, что хорошо был виден с любого места в деревне. И как раз в той церкви и находился колокол, а звонарь считался кем-то вроде глашатая правды, возвещая о самых важных событиях. Оттуда и пошло название для газеты.
Красивая история, вот только она абсолютно ничего не добавляла к моим поискам сенсации. Такое в каждой деревне можно встретить. Тем более, что от самой церкви давно не осталось даже следов.
– Историей интересуешься? – крякнул за моей спиной старичок. Я так увлеклась чтением, что не заметила, как он подошел. – Хорошие то времена были! – проговорил тягуче, выдавая сожаление.
– Вы их хорошо помните? – раз он решил пообщаться со мной, этим следовало воспользоваться. Кто знает, вдруг подхвачу для себя какую-то нужную информацию.
Седые косматые брови приподнялись в изумлении, а потом старик снова крякнул и рассмеялся.
– Бог с тобой, дочка. Я дитем малым был, когда церкву-то разрушили. Только по рассказам знаю, что стояла она там. Пытались восстановить потом, да так и не вышло. То голод, то война. А сейчас и вовсе не осталось тех, кто помнит, какой она была. Но место там особенное, кто хошь, тебе подтвердит.
У меня внезапно зачесались ладони, а в животе что-то затрепыхало, как случалось всегда, когда я находилась на пороге чего-то интересного и необычного. Неужели это оно? Та самая тайна, которая позволит удовлетворить требования главреда?
– Расскажете? – отложила газеты и повернулась к старику, приготовившись слушать. Что бы он мне ни поведал, я найду, как правильно использовать эту информацию. Слова нужные подберу, а чего нет в истории – добавлю. Но сенсацию Мурзин получит.
Дед пожевал губами и развел руки.
– Да не мастак я говорить, дочка. Ты к Кузминишне пойди, ее дом прямо у реки. Аккурат под тем холмом, где церква стояла. Вот она тебе поболе меня рассказать сможет. Многое повидала за свою жизнь.
– А как мне ее найти? – домов у реки было немного, но ломиться в каждый в поисках неизвестной мне Кузьминишны особого желания я не имела.
– Да чего ее искать. Как спустишься с пригорка, увидишь хату с зеленой крышей. Ставни еще расписные у нее, других таких в Зипунах нет.
Поблагодарив старика, я отправилась к реке. Дом и правда нашелся быстро, но сквозь колья забора на меня совершенно недружелюбно смотрел огромный мохнатый пес, а на звон колокольчика у калитки никто не отворил. Видимо, хозяйки не было на месте.
Ничего не оставалось, кроме как ждать. Я спустилась к реке, обнаружив над водой небольшой деревянный пирс. Огляделась по сторонам. Место, хоть и не выглядело особенным, было очень красивым. Заросли камышей на берегу, прозрачная гладь, в которой отражались деревья, и синее-синее небо над головой с клубами белоснежных облаков. Прямо-таки рай для художников. Или фотографов. Я вытащила телефон, чтобы сделать несколько снимков. Пригодятся для будущей статьи: на ярком глянце нашего журнала эти пейзажи будут выглядеть шикарно.
Мне удалось поймать в кадр и кучерявые облака, и пролетевшую над водой птицу, название которой я не знала, и крошечную лягушку, скакнувшую к воде по деревянному настилу. А потом я услышала всплеск. Громкий и резкий, как будто в реке оказалось что-то внушительных размеров. Неужели здесь еще и рыба водится?
С включенной камерой обернулась на шум и застыла, рассматривая уставившегося на меня того самого типа, с которым утром столкнулась у клуба.