— Ты думаешь, герцоги занимаются такими мелочами? — усмехнулся Элигос.
Люсьен заметно огорчился.
— Ты прав, пред тобой я ничто.
Это удивило Элигоса еще сильнее. Люди, он знал, горды безмерно. А Люсьен смиренно выражал мнение всего демонского сообщества.
Тут появился Сит. Они с Элигосом тихо обсудили свое дело. Когда стало ясно, что разговор окончен, Люсьен с надеждой проговорил:
— Я Люсьен. Я увижу тебя снова?
Элигос внимательно посмотрел на него и сказал:
— Может быть.
После этих слов герцог и его конь исчезли. Сит помог Люсьену добраться до деревни. Его отец уже остыл и терзался муками совести. Люсьена пустили в дом и обработали ему раны.
Он поправился, но изменился непоправимо. Весть о замужестве Мари нисколько его не расстроила. Люсьен плохо ел и спал. Все его мысли были о том, что он увидел в лесу.
Наконец однажды вечером в окно его спальни заглянул Сит.
— Привет, Люсьен. Ты хоть понимаешь, что видел? Тогда, в лесу.
— Демона. И ты тоже его видел.
— И ты правда не прочь снова с ним встретиться?
— Конечно! Я безумно этого хочу.
— Зачем?
Вопрос застал Люсьена врасплох.
— Я не знаю, — признался он. — Но разве это плохо? Некоторым людям посчастливилось увидеть самого короля, и я сомневаюсь, что они бы не захотели увидеть его снова, хотя они и не смогли бы сказать зачем.
Сит подумал, прежде чем ответить.
— Силы Преисподней опасны. Демоны творят зло. Это в их испорченной природе. А внешность обманчива. Связываясь с демоном, ты отдаешь свою душу на растерзание, на вечные страдания… Понимаешь?
— Если верить нашему священнику, я все равно попаду в Преисподнюю, — сказал Люсьен. — За то, что я сделал с Мари, и потому что ленив, и много еще почему. Но теперь я даже рад этому. Ведь я знаю, что там будет герцог Элигос.
— Что ты от него хочешь? — спросил Сит. — Говори, он даст это тебе.
Люсьен рванулся вперед так резко, что едва не стукнулся с ним лбом.
— Ты его посланник? — прошептал он.
— Вообще-то нет, но сейчас да, я передаю тебе его слова. Твое восхищение ему польстило, и он готов тебя вознаградить, раз уж тебе все равно плевать на свою душу. Так чего ты хочешь? Богатство, власть, слава… Можешь выбрать что угодно.
— Я хочу его видеть. И не один раз, а столько, сколько смогу.
Сит еще долго пытался его переубедить, но Люсьен все твердил — хочу видеть Элигоса, и точка.
Договор герцога с Люсьеном стал в Преисподней настоящей сенсацией. Никогда человек не просил ничего подобного.
Ситу было интересно, чем закончится эта история, поэтому он продолжал бродить по округе. Он подружился с Люсьеном — тот быстро понял, что Сит тоже демон, но ничуть не испугался. И не обиделся, когда он рассказал ему про Мари. Элигос никак не желал уходить из его мыслей. Объяснить, почему так, Люсьен и сам не мог.
— Я понимаю, что он демон, и что он опасен, — говорил он Ситу. — Но мой восторг сильнее разума.
Герцог исполнил свое обещание. Время от времени Люсьен видел его во сне. А однажды, когда им с Ситом снова понадобилось встретиться, Люсьен пришел в лес и тихонько наблюдал издали, пока Элигос не сказал:
— Выходи, Люсьен.
Люсьен вышел из-за деревьев и приблизился к ним. Два демона обсуждали свои адские дела, а он тихонько сидел рядом, восторженный и гордый, как маленький ребенок, которому впервые разрешили поесть за родительским столом.
Элигос заметно изменился после встречи с Люсьеном. По мнению Сита, причина была проста — юноша впервые за долгое время дал ему возможность почувствовать себя прекрасным ангелом. Элигос наслаждался этим ощущением и строго-настрого запретил всем вредить Люсьену, искушать его и вообще как-то вмешиваться в его жизнь.
Вскоре в этой истории случился крутой поворот. Церковь почуяла неладное. Сит сказал, что инквизиция часто хватала и убивала кого попало, но на Люсьена они вышли с безошибочной точностью. Его заключили под стражу. Люсьен отрицал связи с демонами. Его пытали.
Сит тайком проник к нему и посоветовал во всем признаться и раскаяться. Он желал ему лучшего. Если бы Люсьен признался, его бы сожгли на костре, и тогда, несмотря на увлечение демоном, велика была вероятность, что душа попадет в Чистилище, а не в Преисподнюю. Люди во многом заблуждались, пояснил Сит, но не в этом. Раскаяние действительно имело очистительную силу, особенно вкупе с мучительной смертью.