— Правда, он сказал, — продолжила я, — что если я узнаю его имя, то умру от страха…
— Это вряд ли, — Сит усмехнулся. — Его имя Шемхазай.
— Да, как-то не страшно, — я даже разочаровалась. — Никогда о таком не слышала.
— Наверняка слышала о другом — Азазеле.
— Ага… Это то же самое, что и Сатана?
— Нет, у него другое ангельское имя. Когда-то давным-давно Азазель и Шемхазай устроили на земле черт знает что. Постоянно водились с людьми, сталкивали их, учили тому, чего человечеству вообще знать не следовало. Им казалось, это весело. Слышала про Всемирный потоп? Ну так вот, в немалой степени он случился из-за них.
— Развратили, значит, людей?
— В общем, да, — кивнул Сит. — Имя Азазеля все пережило, а Шемхазая почему-то забыли, и он до сих пор не может с этим смириться. Не сказал бы, что он очень опасен… Он любит притворяться человеком и ломать комедии. Но его цель, как и у всех, сбивать людей с пути и забирать их души, поэтому будь настороже.
— То есть на его помощь мне не рассчитывать, ясно, — вздохнула я.
— Ни на чью не рассчитывай, — строго сказал Сит. — Помощь демона в большинстве случаев требует заключения договора и обеспечивает душе место в Преисподней. Думаешь, я не хотел бы дать тебе какую-нибудь силу, чтобы ты могла защититься от модуса? Но я не могу, потому что тогда…
— Погоди, ты что, реально можешь дать мне какую-нибудь силу?
— Хватит об этом, — отрезал Сит.
Он что, специально? — с досадой подумала я. Если так, он настоящий профессионал. Теперь мне до смерти захотелось узнать о возможностях.
Мы остановились перед большими запертыми воротами. Поверху вилась надпись на латинице. За черными решетками створок виднелись кресты.
— Испания… — начал Сит.
— …Кладбище, — закончила я.
14
Ворота были закрыты на замок, так что Ситу пришлось заключить меня в объятия и сделать невероятный для человека прыжок. Я совсем не возражала — в его руках было очень уютно. Правда, в том, чтобы перелетать кладбищенскую ограду, романтики маловато.
— Мы опять будем в темноте? — я с сожалением посмотрела сначала на Сита, потом на лампочки поверху стены. Их свет был направлен во внешний мир. Могилы тонули во мраке.
— Я взял для тебя светильник. Пока можешь зажечь.
— Светильник? — я представила, как расхаживаю по кладбищу с настольной лампой.
Сит достал из кармана джинсов маленький прямоугольный фонарик с поворачивающейся лампочкой. Я не ждала многого, но его луч оказался очень ярким. Пока мы петляли по дорожкам, я направляла его в разные стороны.
Меня нельзя назвать любителем кладбищ, однако здесь было на что посмотреть. Большие надгробия, украшенные барельефами и скульптурами, высоченные статуи, в основном в виде ангелов. Попадались и склепы, по оформлению больше похожие на маленькие дворцы. У одного такого произведения искусства мы в очередной раз свернули, прошли через небольшой лесок, миновали короткий ряд могил и вышли к небольшой церкви, спрятавшейся в самой глубине кладбища.
— Выключи свет, — сказал Сит. — Подождем.
Я послушалась и опустилась на траву рядом с ним.
— Тебе здесь не опасно? — спросила я. — Я имею в виду, что тут церковь.
— Все нормально.
— А если зайти?
— Тоже. У демонов низших чинов с этим проблемы, но у меня нет. Я просто чувствую себя неуютно. Как будто все вокруг исписано словом «уходи». И каждый предмет напоминает: тебе здесь не рады. Но это можно перетерпеть.
— И святая вода тебе нипочем? — не отставала я.
Сит усмехнулся:
— Будет неприятно, но тоже терпимо. Тебе так хочется знать, чем мне навредить?
— Нет, конечно, — я немного смутилась. — Извини. Просто интересно.
Сит некоторое время молчал, потом невесело проговорил:
— Ты задаешь те же вопросы, что и остальные.
Мне не понравилось это замечание. Я хотела заметить, что любой более или менее любопытный человек в первую очередь затронет стереотипы, но осеклась. Интересно, что за «остальные»? Люди, с которыми он общался еще до Люсьена?
— Кстати, а на Люсьена святая вода подействует?
— Точно не уничтожит, но замедлить может.
— Можешь тоже спросить меня о чем-нибудь, — сказала я. — Ну, взамен моих вопросов про святую воду… Например, что будет, если человека ударить ножом в живот или что-нибудь в этом роде.
— Это я и сам знаю, не раз наблюдал. Но вот что мне действительно интересно — почему Люсьен был таким, каким был. Как человеку мог понравиться герцог Преисподней? Люди теряли сознание от страха при его виде, а Люсьен им восхищался. Почему?