Он отступил во тьму леса и скрылся из виду.
Я посмотрела на Сита. Неужели он вернулся, чтобы спасти меня? Или просто боялся потерять осколки?
Его молчание пугало. Я не знала, что делать. Тронула его за плечо — он дрожал.
— Я не… Ты… Ты будешь в порядке?
Сит кивнул. Он низко опустил голову, за длинными прядями волос я не могла разглядеть его лица.
За спиной прозвучало:
— Только очень нескоро.
Я снова обернулась. Там, где раньше стоял Шемхазай, появились Аэмон и Лазарь.
16
— Сит, — тихо проговорила я. — Ты можешь забрать у меня осколки и уйти?
Он отрицательно качнул головой. Что ж, тогда придется потянуть время.
— Сделай это, как только сможешь.
Я встала на ноги и повернулась к Лазарю и Аэмону. Зрелище наверняка было жалким. Слабость преодолевалась с трудом, боль, теперь уже не только от раны, нанесенной Артемом, заставляла дрожать. Видимо, в меня все-таки угодили камни — ныла рука, левая нога налилась тяжестью и постепенно немела, туман в голове никак не желал развеяться.
С заклинанием различения Аэмон выглядел иначе: весь в черных перьях, с мерцающей аметистовой кожей, большими закрученными рогами, торчащими из непомерно длинной и узкой головы, и насмешливо прищуренными бледно-желтыми глазами.
Но меня больше интересовал Лазарь. Заклинание различения окончательно утвердило мои подозрения, и теперь можно было точно сказать, кто скрывается под маской.
— Ты ведь Ленхард, правда? — произнесла я.
Сит за моей спиной, кажется, дернулся. Да уж, Аэмон безошибочно выбрал себе оружие. Если Сит и не понял всего раньше, то только по одной причине — он не хотел даже допускать такой мысли. На то наверняка и был расчет.
— Удивительные познания для человека, — проговорил Аэмон слегка удивленно.
Не слушая его и по-прежнему глядя на Ленхарда, я открыла сумку и достала венок из колючей проволоки.
— У меня твоя корона.
— Она не для тебя, — ответил он.
Ленхард или, точнее, его модус, снял с лица маску. Хотя из-за заклинания различения лицо было покрыто трупными пятнами, легко замечалась былая красота и сходство с ангельским обличием Сита. Взгляд холодных синих глаз был совсем не таким, как у Люсьена, но оно и неудивительно. Никто не разбивал сознание Ленхарда, его полностью совместили с восстановленным телом. Внутри все сжало тисками, когда я подумала о том, что именно этот человек творил ужасающие зверства — и теперь вернулся, чтобы совершить еще несколько.
Впрочем, это ведь был не совсем Ленхард. Не хватало главного — души. Но это делало модус гораздо опаснее. Я понимала — его нельзя разжалобить, нельзя воззвать к его совести, если она вообще когда-либо существовала, алчности или еще чему-нибудь подобному. У него была одна навязчивая идея — сокрушить Сита, пусть и не навсегда, не насовсем, но хоть как-то отыграться за прошлое. Терять ему было совершенно нечего.
Я положила корону на землю и спросила Аэмона:
— Это ты внушил ему отомстить Ситу?
— Почему сразу внушил? — он усмехнулся. — Просто напомнил Ленхарду подробности его замечательной жизни! Поверь, его душа в Преисподней жаждет того же самого. Не нужно было даже гадать, какой именно модус способен помешать Ситри завладеть осколками. Кстати, Алиса, я ценю твою помощь. Как и говорил Шемхазай, я извлеку осколки максимально…
— Черта с два.
С этими словами я сложила руки и проговорила заклинание нападения.
Красный луч метнулся к Аэмону, но демон исчез и появился в совсем другом месте. Тогда я произнесла слова снова, на этот раз целясь в Ленхарда. Опять неудача — хотя его заклинания были получены в несколько искаженном виде, он поднаторел в них гораздо лучше меня и с поразительной быстротой применил заклинание ограждения. Луч пронесся сквозь пустоту и растворился в воздухе.
Аэмон вдруг оказался совсем близко от меня. Я протараторила заклинание обездвиживания. Между пальцев правой руки тут же появилась светящаяся синяя нить, другой конец которой обмотал руку Аэмона, совсем как в рассказе Сита об Истаре.
Однако удерживать эту нить было необычайно сложно. Хотя Аэмон не предпринимал ни одной видимой попытки освободиться и лишь сверлил меня яростным взглядом, по ощущениям казалось, что я удерживаю взбесившуюся лошадь. Нить рвалась в разные стороны и больно резала пальцы.
— Леден арден дер аварде… Экстум септен ле стер лартен.