Так убеждала себя Рин, доставая из инвентаря золотую монетку.
Старуха хищно осклабилась и кивнула в сторону огромной колонны, одной из четырех, поддерживающих своды с верхним уровнем домена колонн. Там нашел себе место небольшой уголок с черным деревянным столом и хрустальным шаром по центру.
Рин поплелась следом, морально метясь между недоверием и надеждой. То есть какая там надежда — глупость, конечно. За одну золотую монету уличная гадалка не способна изменить судьбу, уготованную павшему богу. Но откуда тогда среди её по большей части бредовых общих фраз прозвучали те несколько, имеющие отношение к реальному пророчеству об уготованной ей судьбе.
Она едва окончательно не разуверилась, когда увидела вместо таинственных таро обыкновенную колоду для игры в битву магов. Хорошо хоть, что Тара просветила ее об этой игре. Однако старуха на сей раз сама поймала ее скептический взгляд и поспешила пояснить:
— Карты эти говорят о стихиях, а кто мы все, если не набор стихий? — глубокомысленно заметила старуха, и Рин заткнулась, даже не открыв рта. Звучало логично и убедительно, хоть и было наверняка разводом или даже издевкой.
Ведьма тоже поспешила, пока наивная клиентка не нашла новые вопросы и причины для сомнений. Карты из разных стихийных колод принялись быстро мешаться в опытных руках гадалки, и спустя пару мгновений она протянула карты бывшей серафиме.
— Сдвигай, — прохрипела старуха.
Рин послушно коснулась колоды и ведьма принялась выкладывать на черную поверхность несколько карт рубашкой вверх. Правда, карты для этой игры имели особенность — с обратной стороны обычно изображалась стихия, к которой они относятся, а потому девушка могла заметить этот момент еще до того, как зловещая бабка перевернет их.
Четыре карты света, три воды, пустота и… смерть.
Сухощавая рука старухи потянулась к первой и перевернула. Искра света, солнечный оберег, исцеление… дух радости? Рин не знала о существовании такой карты, хотя, она вообще мало что еще знала об этой игре. Затем вода. Еще одно исцеление, но затем касание холода и ледяной ад. А затем показались на свет пустота и заклятие гаруспиков «незримая плесень».
Хмыкнув и улыбнувшись, ведьма перетасовала колоду и принялась снова раскладывать карты, не убирая прежние, и на столе появились новые прямоугольники с рисунком и цифрами, и теперь среди них были другие стихии. На этом моменте архонка окончательно рассталась с идеей прочитать свое будущее по картам вперед гадалки самостоятельно.
— Вижу, что храбрость в тебе есть смотреть в лицо страху, и что решимость имеешь ты бросить вызов своей судьбе, — ведьма принялась открывать второй ряд карт, с каждым разом улыбаясь все шире. — Но храбрость эта не в силах побороть уготованную тебе злую долю. Само зло однажды признает тебя своим личным врагом и сожрет твою судьбу руками того, кто будет тебе дорог более прочих… Кто ты на самом деле, девочка?
По телу архонки пробежался табун ледяных мурашей. Словно ведром ледяной воды с тысячей мелких иголок вошли ей под кожу от осознания величины своего прокола. Рин мало что понимала в битве магов и тем более в гадании, но и простой логики было достаточно, чтобы понять смысл карт «божественное вмешательство» рядом с «зов пустоты» и «внутренний свет». К кому бы не относилась эта карта с божественностью, пустоте или свету, оба варианта одинаково не нравились Рин.
Ведьма подалась вперед, желая снова схватить архонку за руку, но на сей раз девушка была так напряжена, что в этот же момент отшатнулась, словно дикий зверь, едва не перевернув столик и опрокидывая черный табурет, помчалась прочь, благо глаза выцепили спасительной образ медленно возвращавшегося Некуша.
— П-пойдем, — не обратил он внимания на обеспокоенный вид архонки, сразу хватая за рукав и уводя прочь по улочке между домов, подальше от жуткой ведьмы.
Вновь замелькали перед глазами странные, но уютные улочки домена Хаоса. Теперь архонка понимала, почему это место ее так притягивает. Здесь повсюду были признаки былого присутствия ее родной стихии, вдохновляя и поддерживая свою последовательницу.
— Джафсар сейчас в лит-тограде, — просветил проводник архонку, хотя скорее просто пробубнил это сам себе, поскольку она не могла даже догадываться, что это такое и где находится.
— И путь туда ведет отсюда? — не могла не уточнить Рин, когда поняла, что они снова сворачивают с уютной и относительно широкой улочки, украшенной горящими на уровне пояса янтарными фонариками и их вольно летающими сородичами.
— Л-лучше, — не оборачиваясь, ответил Нек, сворачивая в нечто напоминавшее украшенный декоративным кристаллом дворик и устремляясь по железной лесенке вверх.