Сихия: Хтония
Это было все то же существо и внешне изменения имени и уровня никак не отразились на твари.
Только что на глазах бывшего божества произошло нечто, чего она была пока не способна осознать. Пока — потому как Рин поставила себе одной из целей обязательно разобраться, что же это только что было.
Чудовища прошли мимо закованного в цепи паука, словно того и не было, однако очень быстро тот по неведомым причинам издох сам. А затем похищавшие имя оказались рядом с самыми медленными из бегущих. Судьба всего отряда была предопределена. Один маг попытался применить нечто вроде огненного копья, но то прошло сквозь тварь, будто та была миражом, и затем упал замертво. Единственный мертвец среди исчезающих товарищей.
— Ну, не тупи! — теперь в голосе малышки слышалось раздражение, и Рин понимала, что она права. Умирать ради любопытства — так себе финал жизненного пути.
Бежать пришлось еще минут десять.
Перейдя тропу поперек и стравив похищавших имя с разумными, они с проводницей выиграли нужное время для отхода. Но не похоже, что погоня собиралась прекращаться. Скорость убийства поражает воображение. Всего лишь одно касание неубиваемого чудовища…
— Залазь, — велела девчушка, указывая на укутанную люминорисом трубу, вокруг которой в беспорядке валялись металлические пластины. Скорее всего железо, так как светящийся мох имел необычный оттенок и воевал за пространство с ржавчиной.
Интуиция и здесь подсказала не задавать лишних вопросов. Но девочка сразу же оказалась рядом, последовав за архонкой. Тощие ноги в изношенных до дыр сапогах аккуратно встали на голову бывшего божества.
Послышался едва слышный шум и выход перегородила одна из покрытых мхом плит. Ноги же не только не стали уходить с рыжевшего островка внизу, но и вдруг резко соскочили ниже, встав на плечи Рин.
А затем архонка вдруг осознала, что отрывается вместе с куском верхнего слоя люминориса, наросшего здесь за много веков. Вместе с ним они обе устремились вниз, быстро покидая светящуюся колонию мха и устремляясь в непроглядный мрак вниз.
Рин вдруг стало страшно. Без единого лучика света и с каждым мгновением все сильней набирая скорость, она неслась неизвестно куда. Что, если впереди тупик? Что, если она разобьется? Или застрянет? Она же в жизни не выберется отсюда по скользкой трубе. Сколько они так уже летят вниз?
Ну, нет. Панике бой! Бог Радости она или где? Застрянем — так будем зубами идти свозь медные трубы вверх, на свободу! Мелочь в сравнении с заточением на корм богу-чудовищу.
Но ничего страшного не произошло. На одно мгновение перед Рин пронесся крупный зал с почти не затронутыми люминорисом механизмами, но он тут же скрылся, и она занырнула в водный поток, а затем с путь вдруг резко изогнулся так, что архонка даже не успела осознать, что произошло, как оказалась в воздухе, сделала по инерции неуверенное сальто и с громким всплеском погрузилась в темные прохладные воды каменного бассейна.
Быстро очнувшись, Рин вынырнула на поверхность, хватая руками холодный камень.
Следом из водного плена вырвалась и девчушка. Язык не поворачивался назвать ее после этого ребенком. И да, не девять лет, а все-таки десять. Плевать, на сколько она выглядит. Если в ней есть эльфийская кровь, то может быть и того больше.
Справилась с тем, чтобы выбраться из воды на сушу она значительно быстрей, и даже успела подать архонке руку для помощи. Из вежливости Рин не могла отказать, хотя по большей части все же опиралась на собственные силы. И действительно — после чудес атлетики во время бегства от похищавших имя, ее хрупкая детская ладонь совсем не выдавала особой силы.
— Мельтара. Но лучше просто Тара, — представилась девочка с белоснежной улыбкой на чумазом лице. Даже купание в трубах не помогло ей отмыться. Или наоборот — оно и было причиной подобного внешнего вида. Кто знает, как она сама сейчас выглядит?
— Хорошо, Тара. А я Рин.
— Крутое имя. Если, конечно, на самом деле ты не какая-нибудь Мельтарин.
— Нет. На самом деле я — Саринфа. Только никому не говори, обещаешь? Это секрет.
— Ты дура, если рассказываешь секрет тем, кого видишь впервые, — неожиданно серьезно ответила малышка, всем своим видом выражая участие.
— Почему?
— А вдруг я на самом деле плохая? Нельзя быть такой доверчивой!
— Спасибо, — серьезно поблагодарила архонка.
— А почему ты не хочешь говорить свое полное имя? В нем нет противной приставки. А-а, ты прячешься?
— Ага, — легко призналась архонка. — Но то ведь меня не выдашь, правда? Я тоже никому не скажу твое полное имя.