— Двинется? — загорелись глаза Тары.
— Ага, — загадочно улыбнулась Рин. — Кстати, что это за светящиеся камни? Они что, питаются электричеством? Никогда прежде не встречала подобное.
— Точно не скажу, сами камни не я делала, а братец Нек по просьбе папы. Знаю только, что зовутся они молниееды. Название глупое, вот и запомнилось. Эти он специально настроил так, чтобы они заменяли растениям настоящее солнышко. Только без силы молний они работать не хотят.
Интересный, должно быть, персонаж её отец, — в который раз отметила Рин.
В животе у хозяйки клетки громко заурчало, словно на волю пытался выбраться ее чертёнок и к удивлению архонки — ему вторил еще один, заметно менее грозный, но протяжный и жалобный.
— Так и быть, покажу тебе еще одно чудо. Смотри:
Призвав слово силы, Рин принялась одну за другой вытаскивать вороньи консервы, что даже за сотни лет сохранили все свои качества.
В дороге Сайрис предпочитал питаться свежей пищей, а Лиин не ел мясо, кроме убитых им самолично зверей, а потому налегал в основном на ее запасы рыбы и овощей. Так что у нее сохранилась с самой крепости еще целая коллекция разнообразной тушенки и мясных продуктов. Плюс кое-что она еще в крепости обещала самой себе сохранить именно на такой момент, чтобы отметить обретению до времени скрытого ото всех могущества. Банка консервированных персиков. Единственная в своем роде, потому как все прочие Рин уничтожила самолично за сотни лет заточения.
В пище она тогда не нуждалась, так что прочие яства были ей интересны до утраты божественного статуса мало. Но вот сладкое стало неплохим разнообразием ее однообразного заточения. Жаль, ненадолго.
Тара непонимающе уставилась на архонку, раздумывая об уместности слова на букву «д». И удержавшись была вознаграждена, когда гостья вскрыла первую банку, окружив застывшую в пустоте клетку ароматом мяса и пряностей.
— Пжижнаю, што вооньи тефнологии луффе демоноф, — попыталась произнести Мельтара, как только осознала вкус и принялась наполнять рот едой, словно за ней гналось все начальство ее рогатого контрактора.
Хорошее начало для Рин, чтобы проповедовать добро, радость и дружбу. Вот только архонка вдруг поймала себя на мысли о том, что не хочет этого делать. Верней, не так. Хочет, но не уверена, что имеет на это право. Едва ли доброе и светлое способно было бы выжить в столь ужасном месте, как мир внизу.
— А ты бы хотела покинуть мир клеток? — спросила хранитель.
— Неа, — ответила прожевавшая и готовящаяся к новой банке Тара. — Здесь папа с мамой, дядя Ник, братик Некуш, Эйнур, Бенедикт, Снежка, а скоро должна вернуться и сестренка Рута. Она гений в магии огня. Ты бы видела её пламенный снег!
— Но ведь даже Доминион намного шире, чем мир клеток между свалкой мерлов и анархией хаоситов. А ведь есть и мир за пределами…
— Не-не-не, вот только не надо меня за пределы стен выводить. У тебя столько еды и золота нет, чтобы мне заплатить.
— Нет так нет, — легко согласилась арохонка, видя, что от возмущения ее собеседница даже оторвалась от еды. — Я просто просила, извини. Меня просто похищающие имя впечатлили очень.
— Не надо о них, — укорила её Тара.
— Просто, в Запределье, как вы его зовете, я не встречала ничего подобного. Монстров полно, согласна. Но они вменяемого уровня.
— Средний уровень самой распространенной причины гибели странника, пещерного урода, 200, — ответила демонистка явно заученными от кого-то словами. — Какая разница, съест тебя монстр здесь, или там?
— Как хочешь. Кстати, а как ты планировала добраться до железного неба? Как я поняла, твоя клетка дальше не едет?
— Ага, — Тара тоже была рада смене темы разговора, и запустила в рот первый кусочек персика, жмурясь от удовольствия, словно зверёк. — Придется на время опять выключить свет и спуститься чуть ниже. Увидишь, в общем. Ничего интересного. Слушай, а у тебя есть еще эта рыжая штука?
— Забирай мою банку, — сдалась Рин. — Всему здесь заряжаться еще не меньше часа. Сайрис меня убьет.
— Кто такой Сайрис? Твой парень? — оживилась Мельтара.
— Да упасут меня древние боги первостихий и звезда вечной Лазури, — на всякий случай архонка поискала глазами деревянную поверхность, дотянулась до книжного шкафа и постучала. — То есть он, конечно, хороший товарищ, наверное…
— Если нам все равно ждать, пока зарядится твое сердце, то я хочу услышать как можно больше о Запределье!
10. Шум сотен голосов
Я — слух. Я — белые звериные уши, рыщущие среди слов, улавливающие интонации и выискивавшие скрытый смысл. Я — средоточие звуков, что проходят, оставляя за собой обрывки смысла и указывая направления к скрытым за шумом сокровищам.