— О хану? — удивленно переспросил я, на что лекарь энергично закивал и даже попытался сделать в мою сторону шаг, хоть и все еще стоял на коленях.
— Да! — неожиданно твёрдо ответил Ашер. — Змеи уничтожили всё, что связано с моим народом. Всё, что я знаю о своих предках — это только название. Ханатри.
— Змеи? — я чуть приподнял бровь в удивлении, но затем вспомнил древние легенды о народе мангустов и ответил. — Не удивительно. Хану — единственный вид, что бросал вызов ассари и одерживал верх.
— Лииндарк! Позволь мне служить тебе!! — с неожиданным фанатизмом рванулся лекарь, что на мгновение я даже подумал, что он собирается меня убить. Но вместо этого он застыл в нерешительности и добавил, — Я был личным лекарем Алькора!
— Что-то не очень-то ты ему помог, — хохотнул ворон. — Впервые вижу, чтобы на службу нанимались, начав с антирекламы. Лучше б уж ты молчал, парень.
— Я буду полезен! — продолжил настаивать Ашер. — Змеи наделили меня властью над магией, и в случае нужды, у меня есть высокий шанс освоить редкое магическое направление. Мастер Алькор не велел мне брать иные ветки развития, кроме лечения. Если нужно, я могу делать и любую другую работу. Все, что вы пожелаете, мастер Лииндарк. Взамен я прошу только одного — расскажи все, что можешь о моем народе!
— Мастер? — хмыкнул я, пробуя слово на вкус.
— Бесполезен, — резюмировал Сайрис, махнув рукой, хрен с вами. Кто там у нас на очереди…?
— Как сказать, ворон, — не согласился я. — Если сделать из него настоящего хану, хотя бы на треть такого, как упоминалось в наших легендах, мы получим боевого инквизитора или убийцу магов.
— И-инквизитора? — судорожно сглотнул Ашер.
— Я не очень силен в истории и техниках ханатри, но знаю минимум двух разумных, у которых можно об этом спросить.
— Окей. Следующий? — обернулся ворон к другому пленнику. — Ага, Андрей. Много же было от тебя хлопот.
— Я работаю по найму, Сай, — с улыбкой ответил сказочник. — Заказчик говорит — я делаю.
— Ну-да ну-да, — ответил улыбкой инженер. — И чем платили? Деньгами, опытом, сладкими рабынями? Хотя нет, опытом — точно вряд ли, судя по уровню.
Ворон сделал ещё шаг, вторгаясь в личное пространство цветоманта и пытаясь выбить его из безучастного равнодушия.
— Цветом и сказками, — ответил Андрей, ничуть не смутившись. — Взамен лис смог развить свой навык магии Цвета от бестолкового навыка, до поглотителя цвета. Любопытно, к слову, какой цвет из его коллекции ты заберешь себе, Лииндарк.
— Да я пока еще не выбирал, — вспомнил я о полученном уведомлении от мира.
— Эй, парень, а что будет, если я тебя сейчас здесь прикопаю?
— Это невозможно, вороний посланик, — равнодушно пожал плечами Андрей. — На мне артефакт, что возродит меня в другом месте.
— И ты об этом говоришь так просто?
— Луна светит всем, Сайрис, и злодеям, и жертвам.
— Не хочу быть ни тем ни другим, — заметил я.
— С таким настроем это даже не интересно, — махнул рукой ворон, задумчиво поигрывая мечом. — И что ты делал для лиса, помимо переманивания наших каменных крошек?
— Консультации. Некоторая помощь. Все, что касается Цвета. Еще несколько дней и Алькор стал бы непобедим.
— У меня возникло впечатление, что ты на достаточно высоких ролях в его банде.
— Полагаю, вы почти ничего не знаете об Алькоре. У него было много интересных задумок…
— Не интересно, — оборвал его инженер, занося меч.
— Постой, — остановил я друга. — Этот цвет, — я призвал на ладонь кровавый кармин. — Ты знаешь, с какой стихией он связан? Это хаос или магия крови?
Андрей без особого интереса посмотрел на показанную ему силу:
— Ни то, ни то. Это свободный цвет чистой эмоции. Он ведь зародился у тебя сам собой, а не был найден или получен, верно? И магии у тебя нет, только навык Цвета?
— В таком случае, что он значит? Что это за сила, можешь сказать?
— Ты не знаешь? — удивился цветомант. — Ярость, конечно.
Ярость? Это многое, очень многое объясняет. Может ли быть так, что часть вещей, в которых я винил хаос, отчасти на совести этого цвета?
— А ты не знаешь, как это влияет на носитель?
— Как и любая другая эмоция, — пожал плечами Андрей. — Она будет пытаться тебя поглотить. Может, навалится сразу, если ты чувствителен к Цвету. А если у тебя нужных навыков нет — то будет подтачивать тебя долгие годы. Но результат все равно один. Хотя штука должна быть сильной.
— И что, ничего нельзя сделать?
— Подробные консультации платно, — буднично заметил Андрей.
— Эй, а ты не охренел? Может, проверим, как работает твой артефакт.
— Я предпочел бы этого избежать, у него ограниченный запас возрождений, — спокойно кивнул цветомаг. — Полагаю, моя жизнь будет достойной платой.
— Вот, то-то же, — ухмыльнулся инженер, не заметив, как ловко Андрей из гарантированной смерти перешел в разряд выживших безо всяких соплей и унижений.
В этот момент за спиной Ашера очень не вовремя заворочилось изломанная фигура, которую я принял за труп. Сайрис сразу же направил на израненное тело трисп, но на его пути оказался целитель, закрывая умирающее существо собой.
— Слушай, придурок, ты палку-то не перегибай. Могу ведь зашибить ненароком. Или лис выдрессировал у вас рефлекс прыгать под оружие?
— Оставь ей жизнь. Если хочешь, я заплачу своей за неё.
— О как интересно, — ворон убрал оружие, понимая, что сопротивление оказывать ему никто даже и не подумывает. — Твоя дама сердца?
— Мой друг, — ответил Ашер. — Единственный друг.
— Ага, и правая рука маньяка, делающего из людей гребаные узоры.
— Человек, которого пытал лис, упоминал о помощнице, что видела всю ту жуть и ничего не делала, — добавил я.
— Мы все знали о пристрастиях мастера, — неожиданно твердо ответил целитель, смирившись с возможной смертью. — Если её вина только в этом, то и моя в том же. Мастер Алькор спас жизни нас обоих. Вы бы предали того, кто спас жизнь вам? И к службе нас не принуждали. Это был сознательный выбор — отплатить добром на добро. Разве вы поступили бы на нашем месте иначе?
— О как. Прорвало же тебя, браток, хехе, — похоже, Сайриса начало это забавлять. — Видать, совесть мучит, раз у тебя целая оправдательная речь заготовлена. Долго готовился, да?
— Я бы не стал поступать против чести. Но я понимаю тебя, — кивнул я. — Надеюсь, не окажусь в подобной ситуации.
— О боги, и ты туда же, — закатил глаза ворон. — Делай, что хочешь.
— Всегда думай о чувствах других, — пожал я плечами. — Это принцип тари. И всегда поступай по совести — это принцип аму. Сиин и хану выросли на схожих сказках. А если змеи и впрямь стерли всю их культуру, значит это уже что-то в нашей крови.
— Вот как? — Ашер поднял на меня полный надежды взгляд. — Спасибо, мастер Лииндарк.
Смотрелось это жалко, но при этом от взгляда целителя становилось немного не по себе. Выражение его лица было воплощением надежды и беспросветной тоски. Угольно-черные волосы закрывали собой все лицо — видимо так ханатри пытался скрыть следы змеиного вмешательства в свою физиологию. Из-под растрепанной длинной челки на меня смотрели два звериных глаза — густой цвет янтаря с горизонтальным вытянутым черным зрачком достался ему от предков-мангустов, тогда как компанию ему составлял изумрудно-желтый глаз рептилии с вертикальным зрачком.
— Но боюсь, Сайрис прав, Ашер. В отличии от тебя, она наверняка будет мстить. Ко мне так у неё вообще особая антипатия, уж не знаю с чего вдруг. Опасно оставлять такого врага за спиной.
— Сказать могу, — вмешался гверф. — Если проблема в том, так нацепи ошейник рабства. Такие видел я у гадов, что меня пленили. Их всем невольникам давали, так что по мыслям есть они на рынке в многости и без большой цены.
— Странно, что это предложил ты, — хмыкнул я. — Только на кой черт нам раб, мечтающий придушить?
— Слушай, а это идея, — задумался инженер. — Кандалы с антимагией не единственный девайс такого толка. Есть, например, ошейник подчинения и тому подобные штуки, работающие на магии разума. Надо бы расспросить Нира.
— Кстати, ворон, — обратила на себя внимание Рин, довольная максимально бескровным исходом судьбы пленников. — Ты, помнится, обещал нам в конце первого дня в честь пребывания как следует отдохнуть в трактире. Но все тридцать шесть часов первого дня мы занимались всякой ерундой, затем спали, готовили засаду и опять занимались ерундой, а к самому главному так и не подошли. Грибной эль сам себя не выпьет!