— Охренеть, — повторил Сайрис, тревожно глядя в окно. — Бери его и бежим. Он просто решил затопить к чертям и эту улицу, чтобы не рыскать по домам.
Я собрал остатки сил, чтобы покачать головой.
— Не… надо… Я… опасен…
— Если тебя понесу я, то мы точно сцепимся из-за сраных стихий. Так что придется тебе перекусить свининки, белка.
— Оставьте меня… тут. Я стану тварью и смогу задержать… его.
— Уверен? — в голосе ворона сквозило сомнение, но была и нотка готовности. Вот уж кто точно никогда не против чужого самопожертвования в его пользу. Но затем настороженное лицо друга дрогнуло, и он, резко вскинув трисп, нацелился на выломанную и небрежно пристроенную обратно дверь.
Раздался стук, и дверь не заставила себя долго ждать — этого оказалось достаточно, чтобы она вновь покосилась внутрь помещения, и ворон едва успел уйти с траектории её падения.
— Ты еще кто, — рыкнул Сайрис.
— Друг, — произнесла из-за маски фигура укрытой в темно-синюю укороченную робу с темными штанами девушки.
Из-за маски её голос казался чуть приглушенным и расплывавшимся, словно бы говорившая была не реальным живым существом, а тенью.
Неонора, уровень скрыт.
Скрытый уровень? Великие забытые боги, какой силой должна она обладать, имея скрытый для меня уровень?
— Друзья сидят дома, — процедил ворон, не убирая нацеленный трисп.
— Друзья приходят друг другу на помощь, — за маской этого было не видно, но по интонации я понял, что она улыбнулась. — Разве не так, вороний посланник Сайрис?
— Эй, гверф, дверь нам запили!
Балтор послушно нагнулся, поднимая дверь и вставляя на место, позволяя той продолжать поддерживать иллюзорную защиту. Вошедшая только и успела что ойкнуть и заскочить внутрь, чтобы снова не оказаться за снаружи.
— Я могу помочь вам уйти, — начала Неонора, но ворон тут же ее остановил:
— А на кой хрен это тебе, скрытый уровень?
— Хороший вопрос, вороний посланник. Скажем так, у вашего врага есть нечто, что принадлежит мне. Всего один предмет.
— Вот даже как? И что же за предмет умыкнул у тебя этот придурок?
— Нет, Сайрис. Я ничего не скажу. Вы должны будете дать мне слово, что я смогу первой взять один предмет с тела дохлого Алькора. Точнее, вы должны поклясться не мне, а Мортис.
Сайрис выругался.
— Я смотрю, в рядах великого посланника грядут потери? — заметила девушка. — У вас нет выбора.
— И что же ты такое можешь сделать, чтобы вытащить нас из задницы, раз столько просишь за свои услуги? В таких предложениях всегда ведь есть сраный подвох! Еще скажи, что я тебе должен буду отдать то, что обнаружу по возвращении домой.
— Не понимаю, о чем ты. Но такова цена моей помощи и по-другому никак.
Незнакомка подняла на правую руку, сжатую в кулак, повернула кисть и раскрыла спрятанный предмет. Крохотную пульсирующую синевой сферу.
Гемма спящей магии «портальные врата» (магия звезд).
— Достаточно просто представить нужное место, и уронить. Правда, здорово? Раз — и ты в домене Хаоса, в серых землях или в Разорванном домене. Герои ведь помнят дорогу туда, верно?
— Тебе нужен путь в домен?
— Нет, Сайрис, я уже сказала, что мне нужно. Лишь говорю, что тебе виднее, где прятаться от Троицы.
Наверное, ворон еще долго торговался бы с ней, но в этот момент хаос снова напомнил о себе. По телу пробежала волна странного удовольствия, какое должно быть испытывают мазохисты от боли. Не в силах сдерживаться, я потянулся, желая расправить плечи и потянуть позвоночник, но вместо этого вдруг обнаружил, что мои неестественно красные, покрытые сетью подсвеченных капилляров и дюжиной глаз руки, вцепились в мясистое тело Балтора.
Свинолюд не стал сдерживаться при виде чудовища, мало походящего на знакомого ему сиинтри, и с силой заехал сначала коленом в живот и затем мощным ударом в челюсть, окончательно разрывая мою связь с реальностью.
14. Хаос ½
Шелестящий ветер пронесся над поверхностью бирюзового моря травы, впадавшего в прозрачную бирюзу озера в сердце Геотермы. Бьющий в небо кипящий гейзер уносится высоко в небо, чтобы там растерять все свое тепло и обрушиться вниз ледяными потоками брызг.
Я видел все вокруг, кроме себя самого. Растения, высокие каменные дома с выросшими на их угловатых крышах бирюзовыми травами, мельтешащие дети с развивавшимися космами темно-бирюзовых волос, играющие в догонялки и привыкая в нужный момент менять форму.
Возможно, я мог бы жить так же, не задаваясь вопросами, почему над нами довлеет крыло ворона и почему они могут забрать любого из нас, как свою добычу. Но я не смог. и мы не смеем сказать слова против. И мы не говорим. Никто из сиинтри ничего не говорит, считая это частью жизни или судьбой. Да какая это к бездушному богу судьба, если это вполне конкретная злая воля вполне конкретных тварей?
Ярость и злость окрасила мир вокруг запретными красками. Прежние мирные картины больше не казались мне таковыми. Тревожные холодные потоки безразличного гейзера падали на плечи и головы народа бесправных рабов, находящих извращенную радость в служении убивавшему их господину. Все эти играющие дети, женщины, старики, ни в чем неповинные сиинтри, как мой брат. В чем был виноват перед судьбой Каэйдарк? В чем был виноват мой отец? В чем виноваты те, кого сжирают сорами, чтобы на время заглушить зов неназываемого бога?
Вороны Геотермы это вовсе не стихийное бедствие, а враг, которого можно и нужно побеждать. Силой изгнать из моего дома захвативших в нем власть уродов, а еще лучше — призвать их к ответу. Заставить заплатить кровью и болью за все годы издевательств над моим народом. И с каждым днем во мне крепнут силы, способные это сделать.
Хаос.
В руках оказался рейлин. Оружие, что всегда возвращается к своему владельцу.
Кровавый кармин. – тихо позвал я оттенок запретного Цвета, и он отозвался по китаре, заполняя и насыщая ее алыми цветами. Веселая детвора на улицах сменилась темными фигурами укутанных в медь и черные балахоны вороньих убийц. За спиной врагов возвышались ненавистные черные крылья — символ многолетнего страха сиинтри.
Да хранит тебя биоюза и не коснется тень ворона, так? Тень жалкой летающей курицы, возомнившей себя вершиной пищевой цепочки. Ничтожества! Хаос! Хаос поглотит их жалкие души, хаос заставит их по-настоящему страдать, по-настоящему ответить за все годы наших страданий.
Их отрезанных конечностей и вырванных крыльев хлестала кровь. Намного больше, чем могло бы вмещать тело, но на душе стало чуточку легче. Капельку спокойнее. На песчинку лучше, нежели до этого. Прежде на сердце всегда что-то давило. Долг. Боги, я ненавижу долги! Ни брать, ни отдавать, ни как-либо вообще пересекаться с этой темой. Но вы крупно задолжали мне, вороны.
— Ты обещал, Лииндарк, — услышал я тихий шелест гнилых листьев далеких болот. Обещание — это ведь тоже своего рода долг, верно? Но почему-то напоминание о нем не вызвало гнева. В призрачном голосе Моры не чувствовалось требовательности, властности или даже настойчивости. За гранью слуха, в недосказанности, она выражала лишь констатацию сухого факта. Если я не сдержу свое слово, она просто исчезнет. Серая дева, вокруг которой умирает синий цвет, а вода покрывается тиной, перестанет существовать.
Я приходил в себя медленно. Пространство вокруг по-прежнему плыло. Я видел слишком много, растворяясь во множестве зрительных образов. Хотелось закрыть глаза, но еще не овладел всеми. Их теперь у меня было в избытке.
Попытавшись подняться, я обнаружил себя прочно прикованным к каменному кругу по рукам и ногам.
— Логика? Нет здесь логики! Это как темновник, что вбирает свет ягодами. Почему не листьями? Где у них там фотосинтез внутри ягоды?
— Если тебе так уж интересно, свет поглощают действительно листья. Но самому растению достаточно света. Оно начинает поглощать его в тот момент, когда начинает порождать ягоды, чтобы насытить их. Но едва куст теряет плоды, он теряет нужду есть столько света, и перестает поглощать свет, становясь простым зеленым кустом. А в ягодах остается то же, что было в листьях в момент срыва, — голос принадлежал незнакомке с короткими рыжими волосами. Рядом находился и Сайрис.