Ловец Цвета засиял солнечным аспектом радости Рин, и вместе с моей музыкой окончательно прогнал из наших умов наведенные мороком мысли.
Одновременно с этим раздался тяжелый удар от соприкосновения металла с металлом. По телу пробежал ледяной озноб. Сайрис покрепче сжал трисп и выглянул в окно, после чего выругался.
— Мы ведь уже над миром клеток. Как он может нас преследовать здесь? — прошептала Нео.
Послышался выстрел, ругань и снова выстрел. Но цокот костяных и металлических конечностей приближался. Ворон лишь замедлял невозможное, заставляя врага изворачиваться и временно отступать на пару шагов назад, уходя из-под обстрела.
— Я вылезу наверх, ворон.
— Ты спятил?
— Я могу сражаться на крыше, сам знаешь.
— Тогда… возьми Ловец.
— Зачем?
Тум! — ворон послал в полет новую заключенную в трезубце молнию, и ответил:
— Не тупи, белка! Этот урод копается в мозгах магией пустоты!
Кивнув, я нагнулся, чтобы взять в руку артефакт и заодно поднял выпавшую из рук волшебницы сферку с убойной геммой дезинтеграции. Я вновь подумал о том, что Неонора кажется совсем неопытной, словно попала в наши ряды по ошибке, а не собственной настойчивой просьбе. Однако заклинания, которыми она обладает — поразительны. Страшно представить, что такой вот хрустальный шарик, обращающий в ничто треть туши противника, мог только что обратиться против нас.
— Держитесь, — бросил я, обращаясь в зверя и прыгая вылезая через второе окно под прикрытием нескончаемых молний Сайриса.
Обернувшись двуногим, я выхватил рейлин и покрепче сжал цепь, держащую волшебный фонарь. Уклоняясь от выстрелов, враг беспечно попытался перелезть по левую сторону бегущего монорельса, но попал в фокус выстрела каменных арбалетчиц. К своему удивлению, я увидел забравшую себе оружие Бирюзу, безуспешно выпустившую болт в противника.
Тот чудом ушел от убойного выстрела, выдавая наличие у себя развитого навыка уклонения. Что ж, если эта тактика работает, почему бы ее не продолжить?
К первой кристаллической воительнице присоединилась и вторая, а затем и третья принялась поливать врага смертоносными болтами. Паршивая меткость, вернее полное её отсутствие, давала о себе знать, но как и говорил ворон в свое время, свое дело делала. Высовываться в окна каменные девы не могли, но теперь и Паук не мог обходить нас сбоку.
Враг передвигался рывками — хватаясь разными конечностями за цепи вокруг, он легко следовал за составленными вагонами, бегущими под монорельсом. Когда я видел его на выезде из серых земель, то Паук показался мне нескладным, изломанным уродом. Но в мире клеток я быстро понял, в чем смысл множества таких издевательств над телом. Сейчас он походил на хищную рыбу, что вот-вот настигнет безуспешно пытающуюся спастись добычу.
Попасть в него было невозможно — выстрелами мы лишь усложняли ему преследование, не более. Он постоянно и абсолютно непредсказуемо менял курс, выныривая словно из ниоткуда то справа, то слева от состава, то вовсе взлетая над ним. Паук был в родной стихии, полностью объясняя свою регалию «палача мира клеток».
Выскочив на крышу первого вагона, я сразу же запустил рейлин. Увидев конкретную цель, враг радостно оскалился и сразу же ринулся в мою сторону. Легко перепрыгнув летящий китаровый диск, он устремился в мою сторону, надеясь обогнать возвращающееся оружие. Но к его разочарованию, встретили его готовые к бою тальвары, уже начавшие наливаться васильковыми небесами, а оставшийся у меня за спиной Ловец Цвета не позволял атаковать пустотой.
Давай, подставься, замерзни и упади вниз!
Тум! — продолжал петь трисп ворона. Паук вдруг снова прыгнул, но на сей раз не ко мне, а в сторону, прочь от вагона.
На мгновение я обрадовался, что враг бежал с поля боя, но пустотник оказался куда хитрее. На его спине нашлась еще одна конечность, что ухватилась за одну из висевших вокруг нас цепей. Оттуда враг перекинулся на новую, оборванную цепь, на которой по инерции вылетел снова на изгибавшийся в повороте состав.
Теперь уже меня спасло уклонение, иначе я бы свалился вниз. Враг принялся наносить серию ударов многочисленными конечностями. У меня же было всего два клинка, и пользовался тальварами я не в пример хуже, чем ставшим родным рейлин. Да и левую руку пришлось занять, так что если враг применит магию пустоты, ловец цвета из инвентаря мне ничем не поможет.
Но и основное мое оружие как раз возвращалось к владельцу. Не найдя от чего отскочить, рейлин бумерангом последовал ко мне, тоже слегка неестественно изгибаясь по движению поезда.
Пригнувшись и резко вонзив один из клинков в медную крышу, я поймал кошачье оружие, и пользуясь его инерцией закружился юлой. Но враг не подставился — оттолкнувшись от вершины вагона, он вновь оказался на цепи и с невероятной скоростью продолжил преследование, перепрыгивая между цепями.
Мы зашли на его охотничью территорию. Наивно полагая, что мы оторвались от врага, мы оказались заперты и приняли бой в навязанном им поле.
Свернув, монорельс пошел между надломанным осколком серых земель, грубо привязанный цепями к основному зависшему острову. По другую же сторону нашлись какие-то сталактиты, свисавшие с зависшего где-то над нами ещё одного островка.
Появлению чихар предшествовал крик и привычное улюлюканье дикарей. Полузвери спешили к обрыву и изо всех сил пытались допрыгнуть до поезда. Некоторым удавалось, некоторые срывались вниз, но не сильно огорчались по этому поводу — вскоре я увидел, как они с неожиданно огромной скоростью поднимались вверх, после того как в полете цеплялись за висящие повсюду цепи. До Паука чихарам было еще далеко, но заметно, что их реальное место обитания здесь, среди вечной мглы и свисающих из пустоты в пустоту цепей.
Два арбалета из трех затихли. Живым камням не хватало ума перезарядить оружие, но Бирюза полностью оправдала повышение параметра разума, и сумела продолжить поливать врага смертоносными болтами.
Сайрису тоже прибавилось работы. Парализуя врагов в полете, трисп становился смертельным оружием.
Метнув рейлин, я вернулся к парным тальварам, сразу же высвобождая призрачный крик ужаса в сторону первого и пронзая второго атакующего. Еще в одного каким-то чудом угодила бирюза, и его пробитое насквозь тело устремилось на дно мира клеток.
Вот только пока я разбирался с ними, на сцене вновь появился Паук. Шумно приземлившись на кришу вагона, он сразу же устремился в мою сторону. Снова серия ударов и два болезненных укола в область груди. К счастью, ничего страшного, но полоса здоровья дрогнула.
Враг перешел к новой тактике. Поняв, что в ловкости я мало ему уступаю, тот принялся напирать силой — отталкиваясь прыжками от крыши, он по приземлении пытался вбить пару рук в пространство перед собой со всей доступной ему силы, пробивая медный лист. Заблокировать такое невозможно, а уклоняться можно лишь пока под ногами есть пространство. Я же был вынужден спешно отступать назад, к краю последнего вагона.
Остается только хитрить — бросив взгляд на свисающие впереди цепи, я принялся тихонько активировать силу темной бирюзы в нескольких висящих неподалеку от монорельса цепей.
Еще несколько прыжков вывели меня к самому краю, но ловушка была уже готова.
Кошачий прорыв. Темная бирюза.
Уйдя с заморозкой прямо из-под носа врага и оказавшись у него за спиной, я активировал цветосенцию, силой Цвета поймав паука в силки бирюзы. С криком тот унесся назад — теперь на некоторое время он будет прикован к цепям и нас не побеспокоит. Однако вскоре он наверняка нагонит нас вновь.
Обернувшись зверем, я быстрыми прыжками добрался обратно к первому вагону, прихватив по пути оставленный на крыше Ловец, и сообщил ворону:
— Я смог его на время задержать, но не убил.
— Еще бы ты его прикончил с такой разницей в уровнях, — хмыкнул ворон. — Но ты и так крут.
— Паук — палач в мире клеток. От него невозможно укрыться, — тревожно просветила Нео.