***
Алла заехала за Машей ровно в пять, на своём сером BMW – недавний подарок мужа. Как договорились, за Андрюшкой присмотрит няня, которая останется с Верочкой, дочкой Аллы от первого брака. Женщины подъехали к особняку и вошли. Маша в который раз с восхищением оглядела изысканную обстановку. Всё в доме говорило не только о достатке, но и вкусе. Навстречу им выбежала темноволосая девчушка с сияющими карими глазами и улыбкой во весь рот – точная копия матери. Малышка церемонно, как взрослая, поздоровалась с Машей и торопливо потянула Андрюшку в свою комнату. Алла предложила выпить по чашечке кофе, пока приедет Отто. Женщины устроились напротив друг друга в уютной столовой, сияющей чистотой. Няня принесла поднос с кофейником, двумя чашками и печеньем, приветливо улыбнулась и ушла к детям. Маша была смущена всей этой роскошью, няней и образом жизни подруги.
– У Марио в Германии свой дом, – заметила Алла, словно читая её мысли, – только намного больше нашего. И собственная фирма по продаже недвижимости. В прошлом году он овдовел. Его единственный сын учится в Сорбонне.
– Знаешь, мне страшно! – Маша улыбнулась. – Вдруг, я ему не понравлюсь?
– Глупая ты! –Подруга усмехнулась. – Он в восторге будет!
Она оказалась права. Марио весь вечер, что они провели в ресторане, не cводил c Маши восхищённого взгляда блестящих чёрных глаз. Он не ожидал, что она окажется совсем юной женщиной, такой неискушённой на вид и робкой. Маша, и правда, немного робела, даже не подозревая, как выигрывает от этого. В этом немолодом уже, но всё ещё красивом южанине заиграла кровь, проснулись рыцарские чувства. Он вёл себя со сдержанным достоинством, ухаживал за своей дамой, предвосхищая любое её желание. С затуманившимся от присутствия молодой женщины, ностальгии, а возможно, и вина взором Марио рассказывал об Италии, своем маленьком домике на берегу моря и великолепных виноградниках, которыми владел. Маша заворожённо слушала его и мыслями уносилась в незнакомую солнечную страну, куда он мечтал вернуться через десяток лет. Отто с Аллой говорили о чём-то своём и понимающе улыбались, поглядывая на парочку. Марио был высоким подтянутым мужчиной с гривой жгуче-чёрных волнистых волос, живописно ниспадающих на широкие плечи. Строгие черты лица его смягчались, когда он улыбался Маше. Улыбка была тёплой, с едва заметным оттенком сомнения, нравится ли он своей собеседнице. Время от времени он нервно теребил длинные тонкие пальцы смуглых холённых рук. Одет был просто, демократично, как обычно одеваются в Германии – в джинсы и вельветовую рубашку, но всё фирменное и дорогое. Одежда сидела на нём безукоризненно.
Вскоре принесли десерт. Теперь за столом вёлся общий разговор обо всём на свете: политике, кино, книгах, путешествиях. Марио увлекательно и живописно рассказывал о странах, в которых побывал. Его голос звучал мелодично-вкрадчиво, обещал, просил, очаровывал. Марио изо всех сил старался понравиться. После ужина он предложил поехать в ночной клуб. Маша отказалась, ссылаясь на то, что ей рано вставать на работу. Он озадаченно вскинул бровь и настоял на том, чтобы самому отвезти её. Марио заботливо усадил Машу в шикарный белый мерседес, закрыл дверцу, обошёл машину и сел за руль. В салоне едва ощутимо пахло кожей и дорогим парфюмом, негромко звучала нежная мелодия. По дороге Марио с искренним интересом расспрашивал о сыне, немного говорил о себе, вёл себя корректно и сдержанно. Он думал о том, как завоевать эту женщину. Время пролетело незаметно. Они подъехали к дому Отто и Аллы за Андрюшкой. Он был уставшим от игр, сонным, и Маша села с ним на заднее сидение, чтобы малыш мог спать, положив ей голову на колени. Марио с улыбкой посматривал на них в зеркало и строил планы на будущее. Он был почти влюблён в эту милую русскую женщину с голубыми с поволокой глазами. По пути они почти не разговаривали, чтобы не разбудить ребёнка. Подъехав к её дому, Марио хотел проводить Машу с малышом до квартиры, втайне надеясь, что его пригласят на чашечку кофе. Но Маша запротестовала, и он не рискнул настаивать. Лишь спросил, могут ли они завтра снова встретиться. Маша не возражала и предложила ему позвонить. Марио смотрел им вслед со смешанным чувством радости и тревоги, пока они не скрылись в подъезде. Маша с Андрюшкой вошли в лифт и поднялись на свой этаж.
– Наконец-то! – услышали они знакомый голос. – Где это вы гуляли?
Андрюшка с радостным воплем бросился в объятья отца. Дмитрий легко подхватил сына и расцеловал в обе щеки. Отпустил его и виновато взглянул на жену.
– Машенька, прости меня... – проговорил тихо. Подошёл, положил руки ей на плечи и заглянул в глаза. – Я мизинца твоего не стою, но я не могу без вас жить.
Она молчала, потрясённая внезапным его появлением, не в силах говорить.
– Я люблю тебя... – сказал он срывающимся от отчаяния голосом. В серых глазах его стояли слёзы. – Поверь мне в последний раз! Умоляю!
Маша вдруг почувствовала, как в сердце шевельнулась жалость. Нет, она обманывает себя. Это любовь. Неумолимая, неподдающаяся голосу разума.
– Мама, прости папу! Он хороший! Он больше так не будет! – захныкал Андрюшка. – Спать хочу!
Маша отстранилась от мужа и открыла дверь квартиры. Мальчишка забежал и стал поспешно разуваться. Маша обернулась. Дмитрий, замялся у двери, виновато улыбнулся. Маша только теперь заметила сумку с вещами. Значит, и там напроказил, если выставили его. Перед её взором вдруг предстал Марио – утончённый, респектабельный, деликатный... но чужой... А Димка – родной до боли... любимый...
– Входи... – тихо обронила она. – Добро пожаловать домой...
02.2004