Она еще не видела С.Т. Его не было на концерте, когда зеленая дамская гостиная была полна гостей, сидевших напротив арфиста. С.Т. не стоял рядом с хозяевами, когда они приветствовали своих гостей. Не видно было его и среди игроков в карты, расположившихся в библиотеке. Она уже начала думать, что он покинул Огтерм, когда увидела, как он появился на галерее, войдя через дверь в середине этой длинной комнаты.
Мистер Уолпол как раз вел ее танцевать. Она только мельком увидела золотую фигуру Сеньора в бронзовом свете барката с блондами и, повернувшись, вступила в бойкий гавот. Она видела его иногда между фигурами. Он не отошел от двери, но стоял там, положив руку на эфес своей придворной шпаги, небрежно облокотившись на косяк.
Ее наполнила странная легкость, от которой кружилась голова. Она почувствовала, что улыбается. Ощутила удовольствие от танца, от этого вечера, от мистера Уолпола, от цвета шпалер. Он был здесь. Он не уехал. Когда танец кончился, она последовала за мистером Уолполом к стене недалеко от Сеньора. У нее не было выбора, она не могла заставить себя приблизиться к нему, даже если бы это было прилично. Как странно чувствовать себя отчужденной этикетом и эмоциями с человеком, с которым она лежала в постели, который касался ее обнаженной кожи, целовал и ласкал ее и шептал, что любит ее. С этим человеком она делила жизнь и смерть, вкус дыма и крови. Она хотела спросить его, где Немо, как поживает Мистраль, выучил ли он новые трюки. Она хотела рассказать ему, что Сирокко и Гнедой здоровы и за ними хорошо ухаживают в конюшне мистера Пэттона, и их каждый день выезжает мальчик, которого она сама выбрала.
Она хотела поговорить с ним обо всех этих вещах, делах, которые не пришли ей в голову там, в саду, обо всех этих вопросах, которые, казалось, пробивались через лед, сковавший ее душу, и который теперь трескался внутри воспоминаний о том, как он мучил розу.
Клара несколько раз выходила из столовой с небольшой группой друзей. Мистер Уолпол немедленно стал приглашать ее на танец, и на этот раз она согласилась. Среди этих разговоров и комплиментов Ли тихо стояла и наблюдала, как ее кузина об руку с мистером Уолполом прошла на галерею. Зазвучала музыка. Затрепетали веера и засверкали драгоценности, леди стали кивать, а джентльмены улыбаться. Кто-то тронул ее сзади за локоть.
— Миледи, — проговорил Сеньор, — мой танец.
В этом приглашении не было ни особой грации, ни элегантности, которых, как было известно, у него избыток. Он стоял, лениво опершись одной рукой на спинку обитого светло-зеленым дамаском стула. Но челюсть его отвердела, он пристально смотрел на нее, не сводя глаз.
Ли запрокинула голову и слегка присела. Робкая улыбка, которую она не могла сдержать, подняла уголки ее губ.
Он выпрямился. Когда он отпустил стул, то двигался как-то странно, запинаясь, и когда Ли взяла его за руку, то почувствовала легкий запах спиртного.
Они встали в позицию. Он слегка качнулся, и удержался на ногах, опершись о ее руку. Она посмотрела на него сквозь ресницы. Видимо, он выпил слишком много для сложного салонного танца.
Но танцоры уже построились, приветствуя друг друга поклонами и приседаниями. Сеньор только слегка кивнул. Он пристально уставился на нее, хмуря брови со зверским напряжением. Струйка пота покатилась по его напудренному виску. Она почувствовала такой всплеск любви и нежности, он был настолько родной, настолько частью его прошлого и настоящего, что месяцы черных мук и отчаяния, казалось, растворились в тумане, исчезли вдали.
В такт музыке пары соединяли руки и выступали друг перед другом. Он двигался вместе с остальными, делая шаг вперед, рука все крепче сжимала ее руку. На мгновение она приняла на свою поднятую руку всю тяжесть его движения, затем от оттолкнулся от нее. Он зашатался, отступая назад и не сводя глаз с Ли. Пара во главе цепочки пошла по ряду между ними, ряд открылся, он крепко схватил ее руки, начиная пируэт.
Ли устойчиво держала его, прикладывая все свои силы. Они прошли по окружности, описывающей квадрат, но когда партнеры оставили друг друга и начали двигаться кругами в противоположных направлениях, меняя руки с приближающимися танцорами, он потерял равновесие. Сначала он вывел из равновесия еще одну даму, отступив слишком далеко и споткнувшись под ноги ее партнеру, его плечо сильно ударило другого мужчину.
Танец расстроился. Сеньор стоял, расставив ноги, его напряжение исчезло и перешло в полное отчаяние, а танец, обойдя его, продолжался дальше.
Ли увидела выражение отчаяния на его лице и внезапно все поняла. Она отпустила руку своего партнера по танцу и быстро двинулась к С. Т., ослепительно улыбаясь другим партнерам.
— Ужасно пьян, — говорила она, качая головой. Он не сводил с нее глаз и неровно дышал. Когда она схватила его за руку, он стал противиться повороту. Она видела панику в его глазах.
— Мистер Мейтланд, — успокаивающе сказала она, — давайте подышим свежим воздухом и предоставим танцу продолжаться без нас.
Его пальцы вцепились в ее плечо, как будто это был якорь спасения.
— Медленно, — пробормотал он под прикрытием музыки. — О, Боже, не дай мне упасть.
— Не дам. Они думают, что ты пьян как сапожник.
Танец за их спиной продолжался, на их место стала другая пара, им вслед крикнули несколько шуток. Толпа стоявших сбоку доброжелательно расступилась. Жесткая хватка Сеньора немного ослабла. Казалось, он приобрел устойчивость по мере их движения по прямой через дверь в большой холл. В его внезапном прохладном сумраке они были почти одни. Только несколько пар возвращались с ужина через гостиную Бледные гипсовые пилястры, римские урны и статуи мягко светились на пепельно-сером фоне спокойным контрастом свету и цвету отдельных комнат. Ли остановилась было, но Сеньор двинулся вперед.
— Наружу, — сказал он, — я хочу выйти отсюда. Привратник открыл им переднюю дверь. Ночной воздух освежил Ли. Двор не был освещен, полутемный холл соединяв его и двери крыла — с темными рядами окон. В дальнем конце поднимались призрачные греческие колонны внешнего портика. С.Т. продолжал идти.
Они достигли первого ряда колонн. Он прошел мимо них, прошел ко второму ряду храмовых колонн и остановился. Прямо впереди была широкая лестница, которая вела к подъездной аллее во двор. Ли едва могла разглядеть бледную массу камня, но знала, что он здесь. Она осматривала ее днем. В Лондоне на развлечение они бы приехали не раньше одиннадцати, в сельский Миддельсекс все приехали до того, как стемнело. Позднее здесь будет вереница экипажей, возвращающихся в Лондон под вооруженной охраной, любезно предоставляемой их хозяевами. Никто не уезжал домой один или рано. Слишком много на дорогах грабителей.
С. Т. отпустил ее и тяжело облокотился на колонну.
— Проклятье, — резко прошептал он. — Проклятье, проклятье, проклятье.
— Когда это с тобой произошло? — спросила она, не нуждаясь в объяснении, что у него болит.
— Сегодня утром, — голос его звучал сурово. — Я проснулся и шевельнул головой, и комната закружилась, — он сердито фыркнул, — я не мог поверить этому. Я думал, что это пройдет. Я думал… что если я выпью, то смогу… взять себя под контроль. Но я забыл… Боже, как легко забыть, как чувствуешь себя при этом! Я думал, что смогу танцевать, — он насмешливо ухмыльнулся. — Танцевать!