Но с каким бы усердием мы ни бороздили окрестные воды, наши победы не уменьшали материнских страхов. Денег для оплаты счетов все равно не хватало. В сентябре нам отключили электричество. В мягком свете керосиновой лампы лицо матери выглядело еще тревожнее и беззащитнее. Нечем было заплатить взнос по страхованию лодки. Потом замолчал телефон. В школе меня дразнили за брюки, которые теперь доставали мне до щиколоток. Мать обходила коллетонские магазины, пытаясь устроиться хоть на какую-нибудь работу, но вакансий не было. Вернувшись домой после школы, я отправлялся ловить рыбу к ужину. Сезон охоты на оленей уже закончился, но для нас продолжался. Иногда мы убивали даже самок и детенышей, чтобы на столе было мясо. Мать не жаловалась, но застывший на ее лице ужас повергал нас в отчаяние. Мать велела молчать о тяжком положении нашей семьи; даже дед с бабушкой не должны были знать о нем. Несгибаемая гордость и здесь была для нее важнее всего. Она не могла переступить через свои принципы и обратиться за помощью к соседям. Мать перестала появляться в городе: денег на продукты и другие необходимые вещи не было, а брать в долг она не хотела. Ей было проще вообще не показываться на улицах Коллетона. Мать замкнулась в себе. Ее безмолвие становилось все более длительным и пугающим. Все время она посвящала саду и огороду, где работала с каким-то исступленным упорством. А мы тихо ждали перемен к лучшему. Ну не может же черная полоса длиться вечно! Вот и креветки вернулись в реку; сети ловцов, как и прежде, были полны добычи. Однако отец все еще оставался во Флориде, продолжая выплачивать штраф за свою конфискованную лодку.
Накануне Дня благодарения до нас донесся шум автомобильного мотора. Со стороны насыпи на остров въехала чья-то машина. Еще минут через десять она остановилась возле нашего дома. Из кабины вышли изысканно одетые женщины. Это были Беттина Поттс, Марта Рэндалл, Тельма Райт и Изабель Ньюбери — четыре «столпа» Коллетонской лиги. Я открыл дверь. Миссис Ньюбери спросила, могут ли они поговорить с матерью.
Когда мать увидела неожиданных гостей, что-то в ее взгляде потухло. Она вытерла руки о фартук и сдержанно пригласила женщин в дом.
Дамы расселись в гостиной. Они явно чувствовали себя не в своей тарелке.
— Лила, мы буквально на минутку. До наступления темноты нам еще нужно развезти три индейки, — приятным голосом начала Изабель Ньюбери.
— Простите, я не понимаю, — сухо произнесла мать.
— Вы наверняка слышали, что в нашей Лиге принято преподносить праздничных индеек самым малоимущим жителям, — сообщила Беттина Поттс. — Мы хотим, чтобы вы и ваши дети не остались в такой вечер без угощения.
— Беттина, здесь какая-то ошибка. В нашей семье дела идут замечательно.
— Лила, не могли бы вы зажечь свет? — недовольно протянула миссис Ньюбери. — В таком сумраке ничего не видно.
— Благодарю вас, леди, за то, что подумали о нас, — сказала мать, с трудом сдерживаясь. — Но в округе достаточно людей, которые действительно нуждаются в благотворительности.
— Лила, не надо считать наш приезд благотворительностью, — возразила Тельма Райт. — Просто жест доброй воли от друзей, которые за вас беспокоятся.