— Изабель хочет тебя видеть, — вместо приветствия сказала вошедшая мать. — Зайди к ней, Том. Она так рада тебе. Ты не находишь, что это очень мило с ее стороны?
С чего это вдруг Изабель Ньюбери обрадовалась моему приходу? Я не стал ломать голову. Удивительно, как Изабель еще помнит, что мы с ней обитаем на одной планете? Мать за руку повела меня по тихому и тускло освещенному коридору.
— Вот здесь, — шепнула мать, забыв, что в свое время мы с братом и сестрой волокли в эту комнату двухсотфунтовую морскую черепаху.
Мои чувства к Изабель Ньюбери не отличались сострадательностью, однако я тут же забыл о них, увидев среди груды подушек высохшую, изможденную женщину. Как говорится, такого и врагу не пожелаешь. Передо мной был живой скелет, обтянутый сероватой кожей. Болезнь сжигала эту женщину изнутри. Запахи лекарств, цветов и одеколона перемешались в один тяжелый сладковатый запах смерти, чем-то напомнивший мне дрянное вино.
— Здравствуй, Том, — еле слышно произнесла Изабель Ньюбери. — Твоя мать — единственная, кто скрашивает мои дни. Остальные боятся даже заходить сюда.
— Это не совсем так, Изабель, — тут же возразила мать. — Я делаю то, что на моем месте сделал бы любой нормальный человек. Тебе грех жаловаться на невнимание людей. Вспомни, сколько цветов и карточек ты получаешь каждый день.
— Том, я была жестока к тебе и твоей семье, — медленно продолжала Изабель. — Я уже сотню раз извинилась перед твоей матерью.
— А я сотню раз отвечала, что незачем извиняться, — торопливо вставила мать. — Я всегда считала тебя одной из своих добрых подруг. Просто тогда у каждой из нас были свои семейные заботы и нам не хватало времени, чтобы просто посидеть и поболтать.
«Зато у миссис Ньюбери однажды хватило времени привезти нам благотворительную индейку, — подумал я. — А у тебя хватило времени разнести ее подарок из дробовика».
— Я принимаю ваши извинения, миссис Ньюбери. Очень рад, что вы все-таки попросили прощения.
— Том, как тебе не стыдно грубить? — возмутилась моя мать.
— Спасибо, — отозвалась миссис Ньюбери. — За последние две недели я много размышляла о своей жизни. Есть поступки, которых мне просто не понять. Сейчас мне кажется, их совершала другая, совершенно незнакомая мне женщина. Стыдно, когда приходится умирать с такими вот мыслями.
— С чего ты взяла, что умираешь? — нарочито бодрым тоном возразила мать. — Ты обязательно выкарабкаешься, и вы с Рисом отправитесь в длительное путешествие.
— Меня ждет единственное путешествие — в похоронное бюро Оглтри, — заметила миссис Ньюбери.
— Не надо так, Изабель! — Мать отвернулась, не желая показывать своих слез. — Даже мысленно не смей опускать руки. Ты должна продолжать бороться за свою жизнь.
— Умирание — это последняя стадия жизни. Мы все проходим через это, Лила. Хотя признаюсь, мне она не доставляет никакого удовольствия.
— Как Тодд? — поинтересовался я.
— Тодд? — повторила миссис Ньюбери. — Ни капельки не изменился. Эгоистичный, избалованный мальчишка. Женился на хорошенькой девушке. Какая-то Ли из Вирджинии. Все свободное время утверждает свое мужское превосходство над ней. С тех пор как я заболела, он был здесь всего дважды. Правда, раз в месяц звонит, причем в такое время, когда удобно ему.
— Тодд приезжал в прошлый уик-энд, — напомнила мать, обращаясь в основном ко мне. — Я свидетель: болезнь матери разрывает ему сердце. Изабель, он горячо тебя любит. Просто Тодд не умеет выражать свои чувства. Мужчинам этого не дано.
— Почему же? Тодд вполне красноречив в этом. Он избегает меня.
— Изабель, дорогая, ты устала, — тоном сиделки заворковала мать. — Пожелай Тому спокойной ночи, я приготовлю тебя ко сну.
— Лила, будь любезна, принеси мне еще воды со льдом. Жажда совсем замучила.
Больная указала на пустой кувшин.
— Я мигом, — пообещала мать.
Она взяла с ночного столика кувшин и вышла из спальни. Вскоре ее шаги уже слышались с устланных ковром ступеней лестницы. Тогда Изабель Ньюбери повернула ко мне свои уставшие, почти неживые глаза и произнесла слова, которым предстояло изменить мою жизнь:
— Мой муж влюблен в твою мать. И я это одобряю.
— Что? — оторопело пробормотал я.
— Рис нуждается в заботе. Один он просто не выживет, — спокойным, будничным тоном сообщила миссис Ньюбери. — Твоя мать все это время очень добра ко мне. Я ее обожаю.
— Великая перемена, — не удержался я. — А вы учли моего отца?