Как узнал Дарлан позже, безголовый рыцарь вдруг перестал обращать внимание на других, как только ощутил, что правитель Юларии рядом. Чем он видел – свет-кристаллом в груди или каким-то иным, неподвластным человеческому пониманию способом, никто не ведал. Стражники осыпали доспех бесконечным градом ударов, но он даже не пытался оттолкнуть их в сторону, а просто шел к Виоторду. Принц Хиреан, вооружившись бутылью с вином, перегородил рыцарю путь, и с размаху разбил ее о свет-кристалл. Кристалл остался цел, но потускнел, а доспех одним движением свернул шею наследнику престола. Обезумев от горя, король с криком бросился на создание некромантов с голыми руками. Ударом латной перчатки, рыцарь повалил Виоторда на пол, раздробил железным сапогом ногу, но добить не успел. Появился Гастор, не раздумывая, он с помощью эфира толкнул перед собой двуручный клинок, который пронзил оживший доспех сзади и уничтожил свет-кристалл.
Свернув в нужный коридор, Дарлан почти нос к носу столкнулся со Стианом, который возвращался от короля. Седовласый наставник погибшего принца почтительно поклонился, обошел монетчика и молча зашагал дальше. Поговаривали, что он скорбел по Хиреану не меньше, чем Виоторд, и судя по до сих пор красным от пролитых слез глазам, это было недалеко от истины. Возле двери в Охотничью комнату нес пост Гастор. Левую сторону его лица обожгло, когда некромант разбил алхимическую склянку, но целебная мазь в паре с эфиром творили волшебство. Поравнявшись с ним, Дарлан кивнул.
- Его Величество ожидает тебя, - произнес Гастор, указывая на дверь.
- Спасибо.
- Это я должен благодарить тебя, Дарлан.
- Почему?
- Если бы не ты, они бы сбежали. Ты сделал то, о чем тебя даже не просили.
- Я лишь ответил на ту благодарность, которую даровал мне король.
- Да, но для Виоторда это многое значит, и для меня тоже.
- Рад это слышать, Гастор. – Дарлан отворил дверь, и вошел в Охотничью комнату.
Просторное помещение со входа сразу же оправдывало свое название. Со стены напротив двери на монетчика смотрела огромная голова вепря. Длинные клыки секача, изогнутые к верху, походили на два смертоносных клинка. При жизни этот зверь представлял большую опасность, и замешкавшийся охотник был бы мгновенно проткнут насквозь. Кто же добыл его? Король? Или его сын? Повсюду стояли чучела зверей. Здесь были волки, оскалившие пасти, они соседствовали с гигантским лосем, чьи рога почти что доставали до выбеленного потолка. Чуть поодаль Дарлан разглядел бурого медведя, несколько лис, пару оленей, косулю, а на дереве в одном из углов комнаты замерла словно перед прыжком крупная рысь.
Правитель Юларии сидел у камина в кресле. Его нога с наложенной шиной покоилась на небольшом сундуке. У открытого огня грелись псы, которые вскинули головы, когда в комнату вошел Дарлан.
- Мастер, прошу. – Голос короля, невзирая на скорбь, звучал по-прежнему сильно. Виоторд указал на стул возле себя. В руке он держал фужер, от которого валил пар – снадобье, притупляющее боль, следовало пить горячим.
Усаживаясь на стул, Дарлан заметил, что на бедре здоровой ноги короля лежала старая книга с потрескавшимся переплетом. Надпись на нем гласила «Пророчества и их толкование».
- Мы живем во времена, когда рядом с нами из могил восстают мертвецы, в лесах водятся создания заклинатели плоти, твари Малума вырываются из якобы вечного узилища, но почему-то мы забываем о пророчествах, - рассеяно начал Виоторд, глядя куда-то в пустоту. – Почему-то мы не придаем им никакого значения, считая, что не все они сбудутся в наш век. И вот к чему может привести эта безрассудность. Непростительная глупость!
- Ваше Величество, даже если бы вы изучали эту книгу просто из интереса, как вы могли предугадать, какое из пророчеств сбудется? – мягко возразил монетчик.