- Да! Иначе бы она так не смотрела на меня. Кстати, зрение у нее не слабое, я не постеснялся навести справки у слуг.
- Ты – охотник на чудовищ, спасший наследника престола Юларии, на тебя все королевство сейчас смотрит по-особому. На мою татуировку постоянно засматриваются все кому не лень, что же, считать, что каждый теперь жаждет переспать со мной?
- Кинуть что-нибудь тебе прямо в лоб, - пробурчал Таннет, вернувшись к созерцанию своего отражения.
- Если перестанешь быть таким дерганным, то твои шансы возрастут, - посоветовал Дарлан.
- Точно?
- Точно. А то начнешь заикаться перед ней, вот уж потеха будет. Хваленый победитель страшных тварей боится красивых женщин.
- Ты прав, - внезапно приосанился иллюзионист и твердой походкой отошел от зеркала. – Возьму себя в руки, и все получится!
Большой камин у дальней стены весело трещал поленьями. Несмотря на то, что зимы в Юларии были мягким, королевский замок все равно исправно отапливался. Слуги денно и нощно следили, чтобы дров хватало с запасом, скрупулезно убирали золу и проверяли работу дымоходов. Комната, в которой поселили охотников на чудовищ, не имела окон, зато располагала прямым выходом к отхожему месту. Несомненное удобство для того, кто не хотел лишний раз прогуливаться по замку.
Опустившись на стул, Дарлан выудил из рукава монету. Юларийская золотая марка приятно радовала своей тяжестью и почти идеальной окружностью. Портрет государя Виоторда гордо улыбался с аверса, на реверсе был изображен герб королевства – щит с вздыбившимся крылатым жеребцом. В Фаргенете за такую марку из-за разницы в весе давали две местных. Монетчик подбросил ее, поймал тыльной стороной ладони и снова отправил в полет. Посмотрев на это, Таннет хмыкнул. На самом деле Дарлан и сам испытывал некое волнение, только скрывал его куда лучше иллюзиониста. Дарлан уже пересекался с Гастором несколько раз, но они еще не говорили наедине, и, видят Боги, лучше бы такого шанса им вообще не представилось. Проклятье, всего-навсего нужно было остаться в какой-нибудь гостинице Латреи, столицы Юларии. Даже стены убогой ночлежки казались сейчас монетчику более спокойным местом. Но разве возможно было спорить с королем? Виоторд настаивал, чтобы Дарлан с Таннетом непременно расположились в замке и ни в чем себе не отказывали. Как он сказал – не позволю спасителям моего сына прозябать на постоялых дворах и хлебать жидкую похлебку. Король вообще был сама любезность, обещал, что казна обеспечит любой каприз дорогих гостей. Естественно, они согласились, а Таннет до сих пор мучался вопросом, как бы выгоднее воспользоваться щедрым предложением Виоторда. Правитель Юларии предстал перед ними без особой охраны, лишь пара простых латников маячила у него за спиной. Так государь хотел продемонстрировать людям, выручившим его наследника, что в королевскую благодарность входит и его полное доверие. Дарлан знал, что у Виоторда есть телохранитель из его бывшего ордена, но не знал, что это Гастор. Если бы тогда он додумался спросить имя монетчика, то у него хотя бы возникли доводы, чтобы воспротивиться желанию пресветлого короля.
Они направлялись в Латрею через лес, чтобы сократить расстояние. Деньги, полученные с последнего заказа, подходили к концу, поэтому охотники решили попытать счастья в столице королевства. Поговаривали, что в старых склепах шалили по ночам ожившие мертвецы, а с месяц назад над городом пролетело крылатое чудище, напугавшее всех от мала до велика. День стоял погожий, до зимнего сумрака было далеко, воздух хорошо прогрелся, но снег, успевший выпасть с начала зимы, не таял – солнцу не хватало времени растопить его. Покачиваясь в седле, Таннет полдороги вещал о демонах, словно заправский инквизитор. В который раз Дарлан убеждался, что парню его хваленый бестиарий уже был без надобности. Стоило разбудить иллюзиониста, и, даже еще не разлепив глаза, он бы с легкостью назвал страницу, на которой находилась нужная запись о какой-нибудь твари. Однако Таннет упорно таскал толстенный фолиант с собой, всячески оберегая от дождя или снега. Внимая рассказу об ориаксах, демонах Малума, выглядящих как человек с головой льва, монетчик случайно уловил шум где-то в чаще. Усилив эфиром слух, Дарлан разобрал проклятья, которыми щедро сыпал некий мужчина, захлебывающийся собачий лай и рык непонятных существ. Когда одно из них дико взвыло, даже Таннет осекся и посмотрел на монетчика. Вой был вроде бы волчий, но что-то в нем казалось неестественным, жутким, проникающим в самую душу.
- Амарок! – выкрикнул Таннет, развернул коня и помчался в сторону, откуда вновь донеслась леденящая песнь твари заклинателей плоти.