- Не очень, однако, постоянно это делаю. Что с моим наказанием, Ваше Светлость?
- Моя госпожа мне больше по душе. – Королева поднялась из-за стола. Подхватив кувшин, она жестом пригласила монетчика к софе. – Обсудим это у пламени.
Повинуясь, Дарлан захватил с собой фужеры. У камина было чересчур тепло, почти жарко. Налив вина, монетчик вручил его Феоралии. Некоторое время, она молчала, потом заговорила:
- Если бы кто-нибудь понимал, как я устала от всего. Все эти путающиеся под ногами бароны из кожи лезут, чтобы угодить мне. Кое-кто уже открыто намекает на брак, чтоб их отродья Малума оттрахали.
- Вы так любили мужа? – Дарлан чудом сдержал смех. Таких слов он мог ожидать от Таннета, но никак от королевы.
- Палиора? Боги, да я его терпеть не могла. Старалась видеться с ним, как можно реже. Здесь, в Зимней резиденции бывала даже летом. Этот остолоп, прими его Колум, жил только ради своих проклятых театров с пирами. Мог под подмахнуть указ, даже не читая, ведь это не свежая комедия. Страной правила я – Феоралия Первая, а не Палиор Третий Радостный. В летописях же все заслуги останутся за ним, про меня вспомнят в последнюю очередь! Нас с Палиором объединяет только сын, Шалиан, единственное, за что мужу я могла сказать – спасибо. Чудесный мальчишка, которого должен был воспитывать настоящий мужчина, а не мой супруг-павлин. Но где этот мужчина? Палиор одевал его в цветастые одежды и таскал за собой по представлениям. Учил складывать стихи, чтоб мне провалиться. С трудом удалось вырвать Шалиана из этого порочного круга. Моему мальчику уже шесть лет, пора брать в руки добрый меч, а не перо.
- Так может новый брак и есть выход?
- Кажется, мастер, вы перестали меня слушать. Нет среди всех этих лизоблюдов и прихлебателей настоящего мужчины.
- Ламонт Дернаут.
- Что Ламонт Дернаут? – не поняла королева.
- Отличный воин или он слишком низкого происхождения? – спросил Дарлан.
Феоралия внезапно расхохоталась, пролив на себя вино. Впрочем, она даже не заметила. Ее смех был так заразителен, что монетчик не обратил внимания, что широко улыбается. Милостивая Аэстас, Дарлан, что с тобой, спросил он сам себя. Выдохнув, королева подвинулась поближе к монетчику и, ткнув в его груди пальцем, сказала:
- Я настолько пьяна или Дарлан, ты в самом деле сватаешь мне капитана, по вине которого тебя держали в подземелье, провонявшем мочой?
- Чем он плох, моя госпожа? – монетчик подметил, что владычица Алгерты перешла на ты. – Мне показалось, что он ищет вашего расположения.
- Демонова тьма! Он не моего расположения ищет, а хочет первым отомстить за Палиора, хочет доказать мне, что из-за того, что я не любила мужа, в отличии от него, и я мало прикладываю сил для мести. Дарлан, Палиор и Ламонт были любовниками!
- Любовниками? – опешил монетчик.
- Лю-бов-ни-ка-ми, - по слогам повторила Феоралия, вдруг положив свободную руку ему на колено. Проклятье, и что делать? Трогать королеву без ее разрешения опасно, но ведь надо что-то делать? Как-то убрать ее теплую ладонь, не позволив себе лишнего. Прикосновение, конечно же, было ему приятно, но что, если Феоралия вновь испытывает его? Оценивает как поведет себя монетчик, чтобы решить его судьбу.
- И об этом все знают? – спросил Дарлан, стараясь не шевелиться. Ох как будет смеяться Таннет, когда услышит об этом рассказ.
- Думаю только кто-то из слуг. Вряд ли они болтали об этом. Палиор не желал, чтобы его, хм, пристрастия обсуждались на каждом углу.
- Еще вина?
- Да, не помешает.
- Я принесу со стола.
Их кувшин опустел, поэтому Дарлан, слава богам, нашел повод стать с софы. Нужно было заканчивать этот фарс, потребовать у Феоралии ответа о своей дальнейшей судьбе и уходить, тем более Таннет, скорее всего, уже заволновался, куда же опять запропастился монетчик. Но королева, как назло, будто бы сознательно избегала этого вопроса.
Плевать, Дарлан отбросил все опасения в сторону. Взяв со стола полный кувшин, он обернулся, чтобы твердо попросить ее величество закончить его мучения. Обернулся и обомлел. Феоралия успела распустить свои потрясающие волосы и снять с себя платье. Ее обнаженное тело в отблесках беснующегося в камине огня выглядело нереальным, будто слепленным самой Аэстас, спустившейся в этот зал.
Королева улыбалась, чуть приподняв подбородок.
- Я уже давно вынесла тебе приговор, мастер Дарлан, - произнесла она с такой интонацией, что монетчик сразу же ощутил, что вдруг угодил в центр пожара. – Ты волен уйти прямо сейчас, если захочешь, а можешь остаться. Хотя бы на ночь.
Не отрываясь, Дарлан смотрел на прекрасную в своей наготе Феоралию, и внезапно понял, что пора ему перестать играть с огнем. Но не сегодня. Прости Таннет, но похоже до утра отсюда мы никуда не уедем.