Вино было юларийским, Дарлан ни с чем не бы спутал этот волнующий вкус. Не во всех баронских домах его подавали к ужину. Благодарная Мирана ничего не жалела для тех, кто помог ей продвинуться к цели. Быстро уговорив с Таннетом кувшин, они немедля принялись одолевать следующий. Крепкое вино, пьющееся как сок, быстро развязало языки охотникам. Алхимик со смехом стала слушать истории их похождений, иногда недоверчиво покачивая головой.
Молочного поросенка съели только наполовину, но все остальное смели, будто бы не ели месяц. Блаженно жмурясь, Таннет похлопал себя по животу:
- Иногда жалею, что он у меня не бездонный.
- Слава всевышним богам, иначе бы все наши деньги уходили бы только на его заполнение, - заметил монетчик.
- Могу предложить эликсир, который вызывает чувство голода, - хитро улыбаясь сказала алхимик. – Но предупреждаю – содержимое желудка никуда не денется.
- Какой-то бесполезный эликсир. – Иллюзионист с сомнением посмотрел на Мирану.
- Потому что я его только что выдумала!
- А я-то считал, что это у меня порой странноватые шутки бывают.
За разговорами второй кувшин почти опустел, еще немного – и покажется дно.
- Похоже, вам нужна добавка, - заключила Мирана, когда Таннет вылил последнее в бокал монетчика. – Господин маг, прошу помочь мне достать еще вина.
- С превеликим удовольствием! – отозвался он.
На выходе пошатывающийся Таннет обернулся и подмигнул Дарлану. Аэстас, только бы он руки не распустил, а то придется им искать в столь поздний час другое место для ночлега. Конечно, подобной непотребности за их знакомство иллюзионист ни разу себе не позволял, но мало ли какой демон его укусит, тем более пьяного. На самом деле, сам бы монетчик уже отправился снова спать, чтобы подняться пораньше и уехать из Стармоста засветло. Здесь больше не водилось чудищ, поэтому задерживаться в городе он не видел необходимости. Однако обижать нанимательницу тоже было неправильно, в конце концов, эту пирушку она закатила скорее для них, чем для себя.
Осушив бокал, Дарлан почувствовал, что его накрыло ощущение тяжести во всем теле. Что это еще такое? Он, конечно, прилично выпил, но не до такого же. Глаза вдруг с неумолимой силой стали слипаться, словно монетчик не спал неделю кряду. Демонова тьма, что происходит? Мысли внезапно запутались, возникали одна за другой и тут же исчезали, не оставляя и следа. Пытаясь сконцентрироваться и заставить эфир забурлить, Дарлан с удивление обнаружил, что у него ничего не выходит. Немыслимо, невероятно. Что это, яд? Зачем Миране травить его? Нет, его невозможно отравить! Он - мастер Монетного двора, эфир, бегущий по его венам, нейтрализует любую угрозу жизни. Вставай, Дарлан, скомандовал он себе, замечая, что не может пошевелиться. Алхимик с Таннетом не возвращались. Стиснув зубы, монетчик направил всю мощь своих способностей на ноги. Спустя удар сердца, а может и несколько, ему удалось встать.
С трудом держа глаза открытыми, Дарлан старался разогнать туман, наползавший на его разум, но тщетно. Он плыл, плыл, как юнец, впервые перепивший вина. Сделать хотя бы единственный шаг уже не вышло. Монетчик рухнул на стол, даже не замечая разлетающуюся с него посуду. Мирана. Имя нанимательницы последним промелькнуло в его голове, прежде чем Дарлан окончательно сдался и провалился в беспамятство.
5
Он не знал, сколько пробыл в странной пустоте, которая порой нарушалась вспыхивающими образами из прошлой жизни. Тела он не чувствовал, оно как будто испарилось, остался только разум. Или душа? В самом начале монетчик увидел родителей и друзей, с которыми провел счастливые детские годы. Затем перед ним возникли те, с кем он жил бок о бок на Монетном дворе: Сайен, Граймидин, Уланта, Брин, Холдрет, конечно же, Тристин. Их лица появлялись словно из ничего, приближались, как будто бы он наклонялся к их портретам, чтобы рассмотреть получше, а потом растворялись в дымке, как на ветру. Барон Залин, Гленнард, Аладея – отзвуки Фаргенете закружились перед Дарланом в безумном хороводе, чтобы чуть позже смениться обликами людей, которых он узнал позже. Таннет, Чаран Карающая длань, Феоралия. Что значили эти образы? Говорили, что перед смертью человек видит всю предыдущую жизнь, чтобы было легче отстоять перед Хиемсом свое право на чертоги Колума. Неужели Дарлан уже на пороге иного существования? Он не успел полностью осознать эту мысль - небытие вдруг озарилось ярким всполохом, как если бы кто-то зажег факел прямо перед его носом. Тягучий туман в голове завертелся, заметался ворохом очередных видений, в которых угадывались отрывки прошлого. В финале этого безумного вихря воспоминаний перед монетчиком оказалось лицо Мираны, спокойное и внимательное. Буквально тут же Дарлан с облегчением ощутил собственное тело. Это внезапное понимание, что он не бесплотный дух, придало ему сил. Еще бы немного, и монетчик начал бы сходить с ума. Ухватившись за это знание мыслями, Дарлан заставил эфир вскипеть в его крови.