- Мастер! У нас еще деньги есть, наши, все отдадим, только не лишайте жизни! – взмолился бородатый. – Уйдем отсюда и никогда больше не станем так людей грабить.
- Мой отец – старший купец в гильдии, - сбиваясь на каждом слове, запричитал носатый. – Заплатит за меня сколько надо, я напишу письмо, пожалуйста не надо.
Как же с ними поступить? Убивать или калечить этих недотеп Дарлан не собирался, все его угрозы были лишь элементом перевоспитания, не более. Но одним только страхом тут не обойтись, вред, который фальшивые вукулы принесли должен был быть возмещен. И, кажется, монетчик понял, какое наказание им подойдет.
2
Сидя на краю фонтана, расположенного на пересечении двух широких улиц, Дарлан ждал возвращения Таннета. Позади него тонкие струйки воды бились о мраморное дно, окатывая спину мелкими брызгами. Это почти незаметное покалывание расслабило монетчика, он уже почти дремал, тем более что разглядывать тут было нечего – архитектурные изыски находились дальше. Наблюдение же за проезжавшими или проходившими мимо жителями Лула, четвертого по величине города княжества Сандерхольм, Дарлан нашел скучным занятием. В конце концов люди здесь ничем не отличались от людей в других княжествах: никаких тебе пестрых одежд, что обожали в западных королевствах.
Возле Дарлана, жуя удила, топтались на месте лошади. Свою новую кобылу бурой масти, монетчик назвал Маркой, хотя иллюзионист советовал другие, как он выразился, более поэтичные клички: Злотинка, Серебрянка и даже Медяница. На что Дарлан предложил ему наречь одним из этих чудесных имен свою. Таннет заартачился, сказав, что свою лошадь он будет величать Лошадь, а никак иначе. На том и сошлись.
- Глядите-ка! – раздался голос мага откуда-то сбоку. – Мастер Монетного двора клюет носом!
- Ты бы еще дольше ходил. – Дарлан повернулся к другу, который, зевая, подсел к нему. В руке Таннет держал тряпочный кулек.
- Что это?
- Жареные орехи в меду, купил у уличной торговки.
- Нашел, где нам остановиться?
- Есть гостиница, где места найдутся, - ответил иллюзионист, закидывая орешек в рот. – Правда, на другом конце города. Знаешь, почему постоялые дворы набиты?
- Сгораю от любопытства! – воодушевленно протянул монетчик.
- Оказывается, начался знаменитый фестиваль петушиных боев. Не только в Луле, во всем Сандерхольме, такая вот у них ежегодная традиция. Победители отборочных соревнований потом сойдутся в грандиозном финале в столице княжества. Можем посмотреть.
- И сделать ставки?
- Хм, с твоего позволения.
- Ладно, все равно заказов тут нет, не погибать же со скуки.
- Тогда вперед, гостиница как раз по дороге будет.
- Таннет.
- Чего? – настороженно спросил иллюзионист.
- Почему-то мне кажется, что если бы я искал гостиницу, то нашел бы поближе, - ответил с улыбкой Дарлан.
Разместившись на небольшом постоялом дворе, охотники направились к месту проведения вечерних боев. Городской люд потянулся к развлечениям, и Лул оживился. Народ, встречающийся на пути, на ходу заключал пари. До Дарлана донесся обрывок разговора, в котором обсуждали, что сам бургомистр утроил приз победителю, мол, вот какая щедрость. Немыслимая, разумеется, да только за счет ваших же налогов. Возле склада, из которого разило рыбным духом, взъерошенная женщина, вытянув руки в безоблачное небо, вещала, что петушиные бои – грех, ведущий прямой дорогой во Тьму. Какой-то молодчик тут же объявил ее курицей, чем развеселил всех, кто шагал рядом.
- Зря мы не рассказали правду старосте, - вдруг проговорил Таннет, грызя орешки.
- Откуда такая забота о том, с кого хотел содрать денег?
- Хотел да не содрал. Сам знаешь, что даже медяка в итоге не взяли. Ты в самом деле веришь, что те придурки сдержат слово? Мы их, конечно, здорово припугнули, но день-два и страх уйдет.
- Верю, - сказал Дарлан. – Если бы не верил, то отдал бы их баронскому правосудию.
- Иногда ты меня удивляешь. Как можно верить таким проходимцам?
- Таннет, если глубоко копать, то верить нельзя ни тебе, ни мне. Вообще никому. У каждого есть тайны, каждый хоть раз да обманывал даже самого близкого человека. Так что же не верить однажды оступившемуся? Сразу отметать любой шанс на исправление? С таким настроем скоро и жить расхочется, до того уныло станет. Поэтому я стараюсь верить. Усек?
- Вопросов больше нет. – Иллюзионист послал в рот очередной медовый орешек.
В качестве доказательства истребления чудищ, монетчик отсек у костюмов головы. Придумали, что, мол, серебро, обнажило их сущность даже днем. Принесенные головы быстро сожгли в деревне, чтобы народ не успел разобрать, что кровь на них не настоящая, а созданная магией Таннета. Студиозусов же представили как случайно встреченных вольных работников, едва не угодивших в лапы вукул. Денег у них якобы не было, поэтому в благодарность за спасение, они поклялись выполнить, что пожелают охотники. Охотники пожелали, что бы пол месяца спасенные чинили кровлю на деревенских домах, помогали в кузне и в других делах за кормежку. Счастью Силена не было предела, еще бы - и все деньги вернулись, и за заказ в итоге платить не надо, и дополнительные руки на долгий срок. На прощание, Дарлан напомнил все еще бледным от ужаса парням, что прирученный амарок запомнил их запах и быстро их найдет, если они удумают сбежать раньше оговоренного срока.