Всё-таки, сексуальное влечение, схожий эмоциональный настрой и общие интересы - важнее чем жизнь и судьба пары десятков условно-разумных. Ну, а окончательно мы помирились, сами знаете, каким образом. И, так как ложиться спать было рано, то все мероприятия мы по привычке перенесли в стазис.
Когда, насытившиеся друг другом и полностью удовлетворённые, мы лежали рядом и, забавляясь, играли в салочки запущенными под матерчатые своды шатра светляками, Марина неожиданно вздохнула, и прошептала.
- Осталось двенадцать дней.
И, уткнувшись в подушку, тихо заплакала.
- В смысле? - Не сразу врубился я в это, донельзя информативное высказывание. И, потеревшись носом о её подрагивающее плечико, уточнил. - Ты сейчас о чём?
- Какие же вы, всё-таки, мужики чёрствые! - Не поворачиваясь, упрекнула меня Марина. - Ты даже не помнишь о дате собственной свадьбы!
- А-а, ты об этом... - Облегчённо перевёл дух я. И, обняв любимую, честно признался. - Да, помню я, помню. - И, отводя от себя подозрения в чёрствости, принялся оправдываться. - Но, дни и минуты до этого замечательного события не считаю.
- Тебе и на это пофиг! - Глухо пробурчала Марина, снова заводя начавшую набивать оскомину шарманку.
А я, мельком отметив, что догадка была верна, и любимая просто накручивает себя, тихо страдая от ревности, принялся увещевать.
- Марин... Ну, мы же, вроде как всё обсудили. И ты сама убеждала меня в необходимости этого шага.
- Ну да-а! - Взахлёб зарыдала моя окончательно запутавшаяся в собственных чувствах девушка. - А теперь оби-и-идно-о!
Её хрупкое тело дрожало, а воздух сотрясали рыдания.
И я, толком не понимая, как поступить, но очень сильно желая прекратить истерику, отчаянно заявил.
- Так может, ну её, эту свадьбу? - Завтра сгоняем к Аими, да и отменим всю эту хренотень!
Произнося эти слова я, и в самом деле был готов наплевать на договорённости и разрубить, наконец этот Гордиев узел. Но, как всегда, когда дело касается так называемой "женской логики", моя фраза возымела совершенно противоположное действие.
- Ты что, дурак? - Мгновенно забыв о переживаниях, подняла голову Марина. - Ты хоть понимаешь, скольких людей ты поставишь в неудобное положение?
Мысленно положив руку на сердце, а в реальности почесав то место, "где когда-то была совесть", я зевнул и пожал плечами.
- Сказать по правде, не очень. - Я накрыл нас пледом и, поглаживая свою девушку по руке, наивно предположил. - Можно же найти какое-то объяснение. В конце-концов, это наше с Аими дело, с кем жить и вообще...
Но у любимой, оказывается, было на этот счёт немного отличное от моего мнение.
- Не хочу, чтобы обо мне говорили, как о русской прошмандовке, помешавшей породниться двум правящим фамилиям.
- Ну, так и не бери в голову. - Отмахнулся я и принялся гладить её за ушком, полагая, что пора переводить эту, ведущую в логический тупик беседу, в другое русло. Так как плоскость мы и так занимали самую, что ни на есть подходящую. - Подумаешь, "поставим штамп в паспорте"!
- Вот, вечно вы, мужики... - Начала было возмущаться моя девушка по-новой.
Но, не желая заходить на второй круг и снова переливать из пустого в порожнее, я закрыл её губы поцелуем, окончательно ставя точку в изрядно поднадоевшем разговоре.
А, когда закончился "второй раунд переговоров", ускользнул из Марининой юрисдикции, одновременно уйдя от всех, связанных с предстоящим бракосочетание вопросов, самым наглым образом заснув.
"Утро вечера, как говорится"... И, к тому же, как-то слишком много, как по мне, высосанных из пальца переживаний, нахлынуло на любимую сегодня. Вроде, тихо было и мирно. А потом вдруг - "бах"!
Ссора эта дурацкая, из-за застрявших где-то в горах альпинистов. А затем выяснение отношений, которое, предсказуемо, ни к чему так и не привело.
Всё-же, условно-разумные они такие... В общем, наделённые способностью мыслить весьма условно.
Когда высвободился из объятий Морфея, обнаружил, что несмотря на всю эмоциональную составляющую нашей довольно-таки непростой беседы, дурной пример оказался заразительным. И Марина сладко спала, обняв меня поперёк груди и, как она любит это делать, закинув на мой живот стройную ножку.
Осторожно высвободившись, я натянул тренировочные брюки и, ополоснув лицо и почистив зубы, минут тридцать пять проделывал, так называемые "ката". Ну а попросту, комплекс разминочных упражнений, практикуемых во многих единоборствах.
Бесполезная, с моей, разумеется точки зрения, трата времени. И, как понимаю, призванная чем-то занять значительную часть подрастающего поколения условно-разумных, неспособных к созидательному труду.