Лис задумался над его словами, но потом решил в прения не вступать.
— Слишком много философии для столь раннего часа, особенно после избытка эля в предыдущую ночь. Ну что, в путь?
— Едем, — сказал Вэн. — Могу ли я смиренно просить тебя править повозкой первую часть пути? Все-таки ты напился не так сильно, как я.
— Справедливо.
Джерин взобрался на передок колымаги. Поводья послушно легли в его мозолистую ладонь. Вэн устроился рядом, двигаясь с осторожностью старика.
— Да благословит владыка Байтон вас обоих, господа хорошие, — сказал им на прощание конюх.
Джерин стегнул лошадей, и животные подались вперед, натягивая постромки. Повозка покатилась за ними. Она по-прежнему дребезжала и подпрыгивала, но почти не скрипела. Вэн выглядел болезненно-счастливым.
— Высший класс, — оценил он. — Если немного повезет, то где-то к полудню у меня уже появится желание жить.
— Я тоже на это рассчитываю, — сказал Джерин.
Он выехал со двора конюшни, завернул за угол и оказался у входа в гостиницу. Оси под ним, конечно, попискивали, но сравнительно тихо, так что и он был доволен.
Хозяин постоялого двора, стоявший у парадного въезда, поклонился до земли отъезжающим лордам.
— Да благословит владыка Байтон вас обоих, — повторил он слова конюха. — Буду рад, если вы вскоре снова приедете в Айкос и благосклонно вспомните о моем скромном заведении.
— Раньше, до того как империя перекрыла последний перевал через Керс, они так себя не вели, — пробурчал Джерин. — В те времена их гостиницы были забиты, люди спали даже в чуланах и на конюшнях, и им было наплевать, увидят ли они кого-либо из них снова.
— Это напомнило мне одну историю, капитан, правда, — заметил Вэн. (Явный признак того, что ему делалось лучше.) — Я тебе не рассказывал, как обезьян научили собирать перец?
— Нет, кажется, я такого не слышал, — отозвался Джерин. — Как же они…
Продолжить он не успел, потому что лошади тревожно зафыркали и в ужасе сдали назад. Пытаясь усмирить животных, Джерин решил, что именно их неожиданные взбрыкивания и раскачивают повозку. Она вдруг в один миг превратилась в лодку, подпрыгивающую на бурных волнах. Но тут Вэн закричал:
— Землетрясение!
И Джерин понял, что все вокруг подпрыгивает и дрожит.
Пару раз, давным-давно, ему приходилось переживать нечто подобное. Земля тоже дрожала, но затем успокаивалась, так что он даже не успевал испугаться. Эти же толчки не шли ни в какое сравнение с давним опытом. Тряска все продолжалась, казалось, ей не будет конца. Сквозь подземный гул и треск стен зданий Айкоса пробивались отчаянные людские крики. Спустя мгновение он понял, что самый громкий из них — его собственный вопль.
Пара гостиниц и домов не только дали трещины, но и рухнули, превратившись в груду камней. Когда же Лис посмотрел в конец улицы, он с ужасом увидел, что сверкающее мраморное святилище Байтона тоже рухнуло вместе с длинным участком стены, защищавшим храмовый двор.
Когда земля наконец успокоилась и перестала дрожать, Джерин почувствовал, что похмелье как рукой сняло. Ужас буквально вышиб его. Он уставился на Вэна, который, в свою очередь, смотрел на друга. Обычно румяное лицо великана было белым, как рыбье брюхо.
— Капитан, это было ужасно, — произнес чужеземец. — Я переживал подземные толчки пару раз, то там, то здесь, но никогда ничего подобного не испытывал.
— Я тоже, — признался Джерин.
Земля вновь затряслась, и сердце его ушло в пятки. Он выкарабкался из повозки и бросился к ближайшему рухнувшему зданию, откуда доносились душераздирающие крики. Вэн побежал следом. Вдвоем они разгребли груду дерева и штукатурки и вытащили из-под нее человека. За исключением пары царапин и раздавленного пальца, он каким-то чудом почти не пострадал.
— Да благословят вас боги, — сказал незнакомец, кашляя. — Тут где-то должна быть моя жена.
Не обращая внимания на свои раны, он сам принялся разбирать завал. Джерин и Вэн помогали ему. Из уцелевших зданий уже бежали на помощь мужчины и женщины.
Вдруг кто-то крикнул: «Пожар!» Языки пламени, порожденные тлеющими угольками то ли камина, то ли алтаря Даяуса, а может, и фитильком какой-то мигающей лампы, вырвались на свободу и разрастались. Черный дым, становившийся с каждой секундой все гуще, повалил в небо, и не только из развалин гостиницы, где трудился Лис. Вскоре вспыхнули все разрушенные здания. Жуткие вопли оставшихся под завалами слились в пронзительный вой.
Вместе со всеми Джерин упорно сражался с огнем, но не хватало ни воды, ни лопат, ни ведер. Пламя росло и перекидывалось все дальше, поглощая уцелевшие после землетрясения здания.
— Безнадежно, — заявил Вэн, кашляя и задыхаясь в дыму, покрывшем его лицо черной копотью. — Если мы не уберемся отсюда, то зажаримся так же, как те бедолаги, вместе с повозкой и лошадьми.
Джерин ненавидел отступать, но понимал, что друг прав. Он снова взглянул на разрушенное святилище Байтона.
— Клянусь богами, — сказал он тихо и содрогнулся, ибо земля вновь всколыхнулась, будто боги услышали его слова. — Интересно, видела ли это Сивилла, когда пророчествовала вчера?
— Это вопрос. — Глаза Вэна вдруг вспыхнули. — А вот еще один. Раз уж стены рухнули, а все стражники либо раздавлены, либо напуганы до смерти, что нам мешает набить нашу повозку храмовым золотом?
— Ты храбрее меня, если собираешься тягаться с Байтоном, — сказал Джерин. — Помнишь трупы пытавшихся украсть там что-то воров?
Судя по выражению лица Вэна, сначала угрюмому, потом озадаченному, тот об этом напрочь забыл, но сейчас стал вспоминать. Джерин продолжил:
— Тем не менее давай съездим туда. Нужно посмотреть, не можем ли мы чем-то помочь бедной Сивилле. Насколько я знаю этих алчных жрецов, они будут так озабочены тем, куда деть сокровища храма, что вполне могут о ней позабыть. А она, возможно, даже не в состоянии напомнить им о себе.
Мысль о том, что девушка лежит под завалами, без сознания и всеми покинутая, просто ошеломила его. Можно ли представить себе более жалкую участь?
— Ты прав, капитан.
На этот раз Вэн без колебаний сам взял поводья. Похоже, шок тоже заставил его позабыть обо всех похмельных недомоганиях. Джерин устроился рядом. Лошади фыркали, как от страха, так и от дыма. Можно считать, им еще повезло, что животные не удрали, когда вспыхнул пожар. Лису и самому не терпелось отсюда убраться.
Вместе со множеством других храмовых достопримечательностей статуи Роса и Орена, сделанные из золота и слоновой кости, упали со своих пьедесталов и разбились на куски. Голова Орена с округлыми и плохо запоминающимися чертами лица, зато украшенная тяжелой золотой короной, инкрустированной сверкающими рубинами, сапфирами и изумрудами, то ли перекатилась, то ли перелетела через гряду битого мрамора, в которую превратилась ограждавшая храм стена.
Джерин и Вэн переглянулись, подумав об одном и том же. Столько золота… Шепча молитву, чтобы умилостивить Байтона, Лис спрыгнул с повозки. Он схватил голову статуи умершего императора, готовый тут же отбросить ее в сторону при первых признаках вступающего в силу проклятия Байтона (и искренне надеясь, что оно не подействует за стеной). Пыхтя от натуги, он неимоверным усилием перевалил весьма не дешево стоящую находку через задний бортик повозки.
— Теперь нам можно будет какое-то время не беспокоиться о деньгах, — сказал Вэн, светясь от счастья, и даже сдержанному Лису пришлось кивнуть.
Подземный толчок произошел в столь ранний час, что вряд ли кто-либо из посетителей уже дожидался божественных прорицаний. Лишь одна повозка и одна колесница, чьи лошади паслись тут же, стояли перед хижиной, в которой жила прорицательница. Сама хижина не пострадала, однако обломки мраморной стены задавили евнуха-служку. Того самого, что накануне занимался упряжкой Лиса.
Видя, что жилище Сивиллы уцелело, Джерин заколебался.
— Может, нам лучше уехать домой? — произнес он нерешительно. — Те малые сумеют позаботиться о ней, не нарушая местных традиций.
Он указал на пролом в уцелевшей части стены. В створе того у развалин храма копошились какие-то маленькие фигурки.
Вэн тоже взглянул в ту сторону. Зрение у него было острее, чем у Лиса, возможно потому, что он в отличие от приятеля не проводил свой досуг за разбиранием потускневших от времени рукописей и рассыпающихся в руках ветхих свитков. Великан выхватил из-за пояса булаву.
— Капитан, взгляни-ка туда еще раз. Кто бы ни были эти существа, тебе вряд ли захочется, чтобы они занимались Сивиллой.
— О чем ты говоришь? Это ведь служители, и они…
Голос Джерина оборвался. Он прищурился, взглянул еще раз и действительно увидел жрецов, но все они неподвижно лежали на земле. А над ними склонялись бледные тени, трудноразличимые на фоне груд белого мрамора. Издалека они казались людьми, но выглядели и двигались совсем не как люди.
Одна тень подняла голову, нижняя часть ее лица была красной. Вряд ли это существо ранено, подумал Джерин. Скорее, кровь вокруг его рта говорит о том, что оно… питается… питается…
Так же как Вэн схватился за булаву, Джерин вскинул лук. Бледная перепачканная в крови фигура побежала вприпрыжку к повозке. Ли с так и не понял, человек это или зверь. Существо передвигалось на двух ногах, однако лба у него не было… лоб сразу от глаз (маленьких и налитых кровью) уходил назад, а в большой пасти щерились зубы гораздо страшнее тех, что ему доводилось видеть у длиннозуба.
По спине его пробежал ледяной холодок.
— Должно быть, землетрясение разрушило подземные стены, перекрывавшие входы в охраняемые заклинаниями ответвления, — воскликнул он. — А это те твари, что за ними скрывались.
— Похоже, ты прав, — ответил Вэн. — Но как бы там ни было, не лучше ли тебе пристрелить вот этого монстра, пока он не откусил по кусочку от нас? Он, может быть, и поел, но, похоже, остался голодным.
Глядя во все глаза на бледное чудище, Джерин чуть было не забыл, что в руках у него лук. Он одним плавным движением вытащил стрелу из колчана, установил ее, натянул тетиву и разжал пальцы. Чудище даже не попыталось уклониться или увернуться. Возможно, оно никогда прежде не видело луков. Стрела угодила прямо в центр широкой груди. Тварь вцепилась в древко, истошно вопя, и рухнула наземь.
Вопли ее привлекли внимание остальных чудовищ. Оцепеневший мозг Джерина опять заработал. «Сколько же этих упырей томилось в подземной тюрьме? И как долго все это для них продолжалось?» Как бы там ни было, существа выбрались теперь на поверхность земли и, очевидно, намеревались отомстить людям, вынудившим их так долго вести подземную жизнь. А заодно и всем остальным, в кого они только смогут впиться зубами.
Чудовища уже бежали к повозке, но их несомненно кровожадные планы нарушило появление отряда храмовой стражи. Твари изменили направление бега и накинулись на стражников со свирепостью диких зверей. У тех, правда, имелись мечи, копья и доспехи из бронзы и кожи. Зато чудища были, казалось, увертливей и проворнее любого человеческого существа.
Джерин лишь мельком взглянул на схватку. Силы вроде пока были равны.
— Если мы с тобой вмешаемся в это побоище, то нас непременно убьют, — сказал он Вэну. — Эти проклятые твари все лезут и лезут из-под развалин.
— Ну что ж, тогда давай заберем Сивиллу и поскорей смоемся отсюда, прежде чем эти красавчики сообразят, какая аппетитная штучка от них ускользает, — сказал Вэн.
При других обстоятельствах в этом высказывании можно было бы усмотреть непристойный намек. Однако, вспомнив красную от крови пасть застреленного демона, Джерин решил, что чужеземец просто делает вполне разумное предположение.
Когда Вэн остановил повозку около жилища Сивиллы, Джерин спрыгнул вниз. Дверь была распахнута. Возможно, ее открыло землетрясение. Он вбежал внутрь.
Если бы от подземных толчков горшки не посыпались с полок, а светильники — со столов, обитель пророчицы ничем не отличалась бы от жилья опрятного и зажиточного крестьянина. Беленые известью стены прикрывали довольно приличные гобелены, да и мебель была им под стать. Однако добротность обстановки не уберегла табуреты от падения, а глиняную печь в углу — от трещин.
Сивилла, будучи все еще без сознания, лежала посреди царившего вокруг хаоса на кровати. Когда Джерин шагнул к ней, земля у него под ногами вновь задрожала. Жутко боясь гнева Байтона, Лис чуть было стремглав не бросился в дверь, но затем рассудил, что землетрясения вряд ли находятся в ведении прозорливого бога. Осердясь, тот наверняка предостерег бы его чем-нибудь поконкретней.
Джерин склонился над Сивиллой. Та была все в том же тонком льняном платье, что и вчера в подземелье под еще не разрушенным храмом. Интересно, очнется ли она от моего прикосновения, подумал Лис. Девушка шевельнулась и что-то пробормотала, когда ее взяли на руки, но не открыла глаз. Джерин поспешно вышел на улицу.
— Хорошо, что чудовища все еще заняты схваткой, — сказал Вэн, увидев его. — Девушка у тебя на руках очень мила, но, как оружие, бесполезна.
— Зубоскал, — буркнул Джерин.
Нараставший шум сражения во дворе храма недвусмысленно говорил ему, что сейчас не до шуток. Со всей возможной осторожностью он уложил Сивиллу на дно повозки. Она снова что-то пробормотала, но не очнулась. Усевшись рядом с Вэном, Лис опять взял в руки свой лук и колчан. Вставляя очередную стрелу, он сказал:
— Пора убираться отсюда.
— Ты совершенно прав.
Вэн тронул поводья. Лошади помчались вперед, радуясь возможности дать выход энергии, пробужденной в них страхом. Когда повозка, дребезжа, проносилась мимо пролома в стене, в нем показалась одна из тварей. Джерин выстрелил. Упырь повалился со страшным ревом. Вэн хлестнул лошадей, и те перешли на галоп. Промчавшись через пылающий Айкос, повозка, не сбавляя хода, понеслась к старому лесу.