— Да, я уже и сам это сообразил, спасибо, — сказал Шильд. — Не так-то просто служить такому сюзерену, как ты. Утешает лишь то, что ты действуешь справедливо.
— Приму это к сведению, — сказал Джерин.
Лис лежал рядом с Силэтр, глядя, как угасает лампа. Ее красное, затухающее пламя отбрасывало дрожащие тени на стены спальни. Рука его лениво заскользила вниз по гладкому телу рядом. После соитий с Фанд наступало удовлетворение. Сейчас же он чувствовал себя счастливым. Он уже так давно не испытывал подобного ощущения после любовной игры, что оно явилось для него истинным потрясением.
Лис недоумевал, как он мог упустить тот момент, когда это ощущение счастья начало ускользать из их ночей с Элис. Отчасти, думал он, виной тому была его глупость. Отчасти — постепенное отчуждение в силу растущей привычки. Теперь это тоже казалось ему чем-то глупым.
Когда она сошлась с коновалом, получила ли она свою долю счастья? Джерин надеялся, что да.
Силэтр свернулась калачиком у него под боком, отчего его мысли об Элис если и не улетучились окончательно, то заняли свои привычные места в темных отдаленных уголках его памяти. Смеясь, Силэтр сказала:
— То время, когда я думала, что ни один мужчина не дотронется до меня, кажется мне теперь очень далеким. Какая я была глупая.
— Нет, неправда. — Джерин покачал головой. — Ты делала то, что было для тебя правильным в тот момент. С другой стороны, я бы соврал, заявив, будто не рад, что ты передумала.
Он наклонился поцеловать ее в сладкую ямочку между шеей и плечом.
— Твоя борода… щекотно, — хихикнула она и продолжала, будто и не меняла темы: — Чему я рада, так это тому, что мои месячные наконец-то закончились. Я вполне бы могла обойтись без этой стадии превращения в женщину. Кажется, я уже говорила об этом.
— Раз восемь или десять, — подтвердил Джерин.
Силэтр ткнула его локтем в бок. Он отпрянул. Быстро же она приспосабливается к мужскому обществу, несмотря на то, что весьма долго была его лишена. Возможно, в своей деревне она росла с младшими братьями. Джерин сам был младшим братом и знал, как умеет вредничать эта мелюзга.
Силэтр сказала:
— Одна из причин, по которой мне не понравились месячные, это то, что они не позволяли нам вместе спать. Видишь, как быстро я становлюсь ненасытной.
— Ну… эти дела вовсе не мешают женщине и мужчине находить общие радости, — заметил Джерин.
— Нет? — Силэтр была явно удивлена. Она скривила губы, — Это ведь… грязно.
— Иногда да, — согласился Джерин. — К тому же там все пересыхает. Но… — он криво усмехнулся, — тут есть и плюсы. Я просто не хотел наседать на тебя в твой первый цикл. В последнее время ты и так узнала много нового, следовало переждать. Да будет на то воля богов, времени нам на все хватит.
— Думаю, в этом мне с тобой очень повезло. — Силэтр придвинулась еще ближе. — Наверное, об этом я тоже уже говорила… раз восемь или десять.
Она посмотрела на него, как будто спрашивая: «И что ты на это ответишь?»
Он знал, что бы ему хотелось ответить, и надеялся, что у него хватит сил на вполне достойный ответ, как вдруг услышал, как кто-то бежит по коридору по направлению к его спальне. Джерин нахмурился. Было слишком поздно, чтобы кто-то осмелился побеспокоить его без веской причины. Из-за двери послышался крик:
— Лорд Джерин, в деревне Безанта бесчинствуют чудища!
— О, черт! — вскричал Джерин и спрыгнул с кровати. — Иду!
Он впопыхах натянул тунику, штаны, застегнул сандалии, схватил перевязь для меча и отпер дверь. Силэтр едва успела прикрыть свою наготу.
Джерин поспешил вниз, где на деревянных гвоздях боковой стены главной залы висели его доспехи. Он напялил латы, нахлобучил на голову бронзовый шлем-горшок и надел на правую руку щит. Ладно, без наголенников драться вроде бы можно. А вот без лука и стрел вряд ли. Он схватил лук и колчан.
Вэн уже вооружился.
— Давай, капитан, — сказал он нетерпеливо. — Из-за тебя я пропущу отличную драку.
— Ты, по всей видимости, был внизу, если успел так быстро облачиться в доспехи, — сказал Джерин.
— Йо, я был здесь, пил эль и бросал кости с несколькими парнями… ты знаешь, как это бывает. Когда подъемный мост грохнулся, я сразу понял, что кто-то подложил нам хорошенькую свинью. Так оно и вышло: сюда вбежал вопящий крепостной, который что-то нес про чудовищ. Я послал одного из поваров за тобой наверх, а те, кто находился внизу, быстренько вооружились и отправились драться.
С этими словами он двинулся к двери. Лис не отставал.
У ворот кто-то сунул ему в руку горящий факел.
— От ночных призраков, лорд принц, — прокричал воин.
Джерин был благодарен ему за находчивость, но чувствовал себя перегруженным, тяжело шагая по дороге к деревне Безанта Большое Пузо.
Несмотря на факел, ночные духи, как только он вышел из крепости, накинулись на него. Ночной мрак был их стихией, и они обрушивали целые водопады ледяной ненависти и негодования на тех смертных, что отважились вторгнуться в их владения без соответственных подношений и не имея лучшей защиты, чем какой-то блеклый огонь.
Джерин стиснул зубы и помчался вперед. Вэн, бежавший рядом, то ли ругался, то ли стенал на каком-то незнакомом ему языке. Ничего не добившись, чужеземец вскричал: «Замолчите, проклятые душегубы!» Если кто из людей и мог нагнать страху на призраков, то это Вэн. Но даже он не мог ничего с ними сделать.
К счастью, деревня Безанта находилась всего в четверти мили от Лисьей крепости. Прежде чем духи успели найти все трещины в панцире души Джерина и запустить туда свои призрачные холодные пальцы, дабы свести его с ума, он оказался среди мазаных лачуг крепостных. Их обитатели уже совершили обычное вечернее подношение призракам в виде свежей крови, так что в деревне те практически не бесчинствовали. Однако сейчас поселение атаковали существа гораздо более свирепые, чем ночные тени.
Посреди улицы лежал какой-то крестьянин. Земля под ним потемнела от крови. Льняная туника была задрана; чудовища пожирали его ноги и нижнюю часть туловища, когда появились воины.
Джерин бросил лук на землю. При таком тусклом освещении стрелять бесполезно. Полумесяц Мэт почти касался горизонта, а в свете более толстого и бледного полумесяца Нотос, висевшего чуть повыше в западной части неба, предметы словно покачивались и расплывались. Он выхватил меч. Предстоял ближний бой.
Дверь одной из хижин была распахнута, и оттуда неслись крики, явно свидетельствовавшие, что туда заскочил упырь. Выглядывая из-за края щита, Джерин метнулся внутрь. Темнота стояла кромешная, но он услышал звуки возни. Чудовище оторвалось от крепостного, на которого оно накинулось, и с ревом повернулось к незваному гостю.
Джерин сделал выпад и, наверное, проткнул монстра мечом, так как его крики стали в два раза громче. Бум! Что-то мокрое плеснуло Лису в лицо. Монстр закачался — это крестьянин, не растерявшись, обрушил ему на голову кувшин с водой. Лис подступил ближе и принялся колоть тварь мечом, еще и еще. Чудовище спотыкалось, падало, потом опять поднималось и наконец свалилось совсем.
— Да благословит вас Даяус, милорд, — воскликнули хором крепостной и его жена.
— И вас за вашу помощь, — ответил он и тут же бросился обратно на улицу.
Сейчас не до вежливой болтовни.
Сражаться с чудовищами было вовсе не то же самое, что драться с людьми. Тут имелись и свои преимущества, и свои недостатки. Как уже Джерин подметил раньше, существа нападали не скопом, каждая тварь дралась за себя. Однако в шумном ночном сражении его люди тоже были не слишком организованы. К тому же чудовищ нисколько не интересовали трофеи, а также они не испытывали ни малейшего стыда, если им приходилось убегать с поля боя, когда не оставалось других путей спастись. Трокмуа же, исполненные сознания собственного достоинства и весьма щепетильные в вопросах воинской чести, в таких случаях оставались на месте и дрались до конца.