Когда я ехал обратно, моё внимание привлекли двое совсем ещё юных парней в рабских ошейниках. На вид им было больше семнадцати-восемнадцати. Особо меня в них одежда заинтересовала, она стоила раз в десять больше чем моя. Да и вид у них был здоровый и довольный. Для таких рабов создают отдельные импланты подчинения, что вживляют в голову. С ним они не могут ослушаться хозяина. Не знаю что стоит у парней, но затравленными и изможденными они не выглядели. Может, работают в проституции? В империи, как это не отвратительно, детская проституция довольно развита и находится под защитой государства. Хотя они для этого слишком взрослые. Именно для этого в империю Люмер со сменой гражданства переезжают всякие извращенцы. Пока я тут жил чистенько с ними сталкивался. Хозяева что имеют рабов, могут делать с ними что хотят, никаких законов о правах раба тут нету, и всё на совести хозяина. Хочет продавать их для утех других, да пожалуйста. Вон недавно война с директоратом Рейко была, так этих южного вида рабов заметно привалилось на улицах столицы.
Хмуро сплюнув, я вышел на своей станции и направился в приют. Все свои немногочисленные пожитки я давно из него перетаскал в тайник, поэтому в приюте меня ждало одно, хотя вернее два дела. Это отметиться у директора и выписаться с баланса приюта как совершеннолетний, и вполне возможно встретиться с Бортом и его шестерками. Встреча настораживала, и требовалось к ней подготовиться. Поэтому пройдя тропинкой через парк, я нырнул в кустарник, где спрятал свою любимую арматурину перед поездкой в центр столицы, и убрал её за спину, укрыв рубашкой.
С директором и его секретарем проблем не встало, ещё трое кроме меня сегодня вылетали из гнезда. Нас поздравили, переписали данные с новеньких удостоверений и выдали небольшое выходное пособие. Оно заключалось в сумках с ремнями для ношения в руках, в котором находилась футболка с эмблемой приюта и шесть брикетов солдатских пайков. Всё, на этом приют заканчивал нас содержать.
От директора я с парнями сразу направился к выходу. Где меня и перехватила одна из мелких шестерок Борта. Тот, делая таинственный вид, кивал куда-то в сторону парка, рядом с которым и находился приют. Идиотом я не был, поэтому дав пинка салаге, поспешил в сторону улицы что вела к барахолке за которой и находились территория комбината где я работал.
Ушёл я чисто, затерявшись среди покупателей и продавцов на барахолке. Время было послеобеденное, тем более выходной, народу хватало. Через двадцать минут я стоял у проходной, где дежурил скучающий охранник. Проверив мой детский пропуск, он пропустил меня на территорию. Не смотря на то, что я тут часто мелькал, охранники не могли запомнить всех, так как только через одни только эти ворота в день проходило больше пяти тысяч рабочих, а таких ворот было восемь, не считая грузовых.
Проигнорировав гравитележку которая использовалась как транспортное средство я свернул к зданию администрации. Мне требовалось переоформится в связи с получением документа. Теперь я взрослый и буду получать не двенадцать кредитов, а тридцать, а то и сорок как младший мастер. Начальник цеха обещал похлопотать, тем более прошлый начальник отдела кадров ушёл на повышение, покинув планету.
В отделе кадров я надолго не задержался. Оформил стандартный рабочий договор, написал заявление на сдачу категории, начальник цеха обещание выполнил и, получив свою копию договора, направился в сторону общежития, в котором сдавались комнаты работникам комбината. Место в четырехместной комнате стоило пятьдесят сантимов, то есть пол кредита в месяц. Жить с чужими для меня людьми я не хотел, поэтому решил взять отдельную комнатку на одного за полтора кредита. Хватит ютиться с другими постояльцами. Я одиночка по жизни, хотя это уже говорил. До сих пор трудно вспоминать, как мне был тяжело в приюте в первые дни.
Пройдя в помещение, я зашёл к управляющему общежития и сделал заявку на отдельную комнату. Такие у него были в наличии и он сразу же зарегистрировав меня, выдал номер комнаты и пароль к двери. Заплатил я сразу за год вперед. Кстати, питание в эту сумму не входило, требовалось платить в столовой дополнительно, да и готовили там так себе, почти как в приюте. Сытно и ладно.