Вторая: что клубы напряжены и претенциозны, совсем не похожи на те вечеринки, на которые я ходила в Ориньиньи. Там полно людей в дорогой одежде, на которых слишком много парфюма и которые танцуют под громкую, повторяющуюся музыку. По крайней мере, в Ориньиньи у нас всегда было солнце, а ночью — свет звезд, пляж, море.
Хорошая вечеринка в Ориньиньи означала смех, радость и купание в розовом свете рассвета. Здесь же признаком хорошей вечеринки, похоже, является то, сколько денег вы готовы заплатить за алкоголь.
Третья: люди в Англии пьют как сумасшедшие. Пьют агрессивно, безрассудно, навязчиво. Не ради удовольствия, даже не ради кайфа. Они пьют по привычке, без радости, до беспамятства.
Четвертая: мир богатых людей тесен, и когда я провожу время в месте, где часто бывают богачи, я должен быть осторожен с теми, с кем я целуюсь. Именно поэтому я всегда так старался заводить друзей только из Ориньи, а не с Лазурного берега. То, что я уехала из Франции, не означает, что здесь другие правила.
И последняя: Северин Монкруа в реальной жизни гораздо красивее, чем на фотографиях.
Это о многом говорит, потому что его посты в социальных сетях и профессиональные портреты настолько безупречно подобраны, что кажутся скорее вымыслом, чем реальностью, современной интерпретацией портретов в стиле рококо. Но его внешность реальна — она не подвластна ни одному объективу фотокамеры, которая пыталась бы ее запечатлеть.
Его красота — для сказок: черные волосы цвета воронова крыла, глаза зеленые, как мох или изнанка березовых листьев. Его кожа имеет оливковый оттенок, который он, вероятно, унаследовал от своей матери, принадлежавшей к марокканской королевской семье, а черты лица изящны и красивы. Россыпь веснушек на носу придает ему некую причудливую молодость, а губы слегка изгибаются, придавая рту презрительную форму. Это, видимо, досталось ему от отца.
Только представители французской аристократии голубых кровей могут умудряться постоянно выглядеть столь недовольными и высокомерными.
Но если фотографии скрывали настоящую красоту Северина, то они же скрывали его детскую порывистость и нелепую самоуверенность. Я ожидала, что он будет точно таким же, как все лазурные дети старых денег, с которыми мне приходилось встречаться на протяжении многих лет, но никогда прежде я не встречал никого, кто излучал бы столько заблуждений и самодовольства.
Я уверена, что, представляя себя, Северин Монкруа видит на своей голове корону, а на шее — отороченный горностаем мех.
Когда я, наконец, возвращаюсь в Спиркрест после злополучной встречи с ним, я сразу же ложусь спать и провожу весь следующий день, очищаясь от всего, что произошло в клубе.
Я смываю с кожи запах дорогого алкоголя и дизайнерского парфюма, выпиваю литры воды, чтобы вывести из организма алкоголь, все еще текущий по моим венам. Я съедаю здоровый завтрак и стараюсь думать только о позитивном.
Очистить тело — проще простого. А вот очистить сознание — не очень.
Я бы хотела быть такой девушкой, которая могла бы сидеть в квадрате солнечного света и медитировать, отгоняя от себя проблемы. Но единственный способ, которым я могу что-то переварить, — это зарисовать мысли прямо из черепа на бумагу.
Поэтому я беру свой этюдник и пачку карандашей, кутаюсь в толстый джемпер, натягиваю на влажные волосы шерстяную шапку и отправляюсь на территорию Спиркреста.
Спиркрест прекрасен. Я бы даже могла представить, что мне это понравится, если бы здесь не было столько архаичных правил и богатых детей с высокомерными ухмылками. К счастью для меня, большинство студентов, похоже, либо еще в постели, либо лечат похмелье, потому что территория практически пуста, когда я выхожу из общежития для девочек шестого класса.
Я пересекаю ухоженные лужайки с изумрудно-зеленой травой, ряды осин и скамейки, стоящие вдоль дорожек. К северу от кампуса есть участок с деревьями, который так и манит меня: большие древние дубы с шишковатыми стволами и высоченные ели, уходящие за горизонт бархатной зеленью.
Но в итоге я остановилась в саду. Это квадрат красоты, он словно окно в другой мир, с его разноцветными цветами и мраморными статуями, расположенными с зеркальной симметрией вокруг витиеватого фонтана.
Забравшись на бортик фонтана, я устроился поудобнее: ноги скрещены, на коленях лежит этюдник.
Когда я уезжала из Ориньиньи, этюдник был совершенно пуст, чистые страницы ждали моих мыслей и чувств, но он быстро заполняется. Здесь есть наброски, сделанные во время первой беглой экскурсии по школе, мечтательные каракули первых бессонных ночей. Иллюстрации деталей Спиркреста, маленьких особенностей, которые привлекли мое внимание.