— Значит ли это, что мы сравняли счет? — спрашиваю я.
Я не обижаюсь на нее за то, что она дала мне пощечину, так же, как я не жалею о том, что целовал и кусал ее. В Спиркресте некому бросить мне вызов, отказать мне. Я думал, что мне это нравится, но это гораздо интереснее и веселее. Я не хочу, чтобы Анаис перестала бороться со мной так же, как я хочу перестать бороться с ней.
Она качает головой. — Не совсем. Я все еще должна тебе за тот украденный поцелуй.
— Ладно, можешь украсть его обратно. — Я драматично вздыхаю и наклоняю свое лицо к ее лицу. — Тогда продолжай. Я притворюсь, что даже не знаю, что ты здесь. Я буду изображать шок и скандал.
— Хорошо, — говорит она.
Я закрываю глаза и поджимаю губы, забавляясь мыслью о том, что Анаис украдет у меня поцелуй. Это мило, что она думает об этом как о краже поцелуев. Мило, что она думает, что может украсть у меня поцелуй. Неужели она не понимает, что если бы она попросила, я бы опустился на нее прямо здесь, на этом балконе?
Что-то холодное и влажное скользит по моим губам. Мои глаза распахиваются. На мгновение я подумал, не лизнула ли она меня. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, прикусив губу и сдерживая смех. В ее руке — самая большая кисть, дрожащая от подавляемого смеха.
Я прикасаюсь к губам и смотрю на свои пальцы. Они покрыты краской.
— Ты подлая маленькая дрянь!
Я провожу пальцами по ее лицу, но она отскакивает назад. Она ловит мое запястье свободной рукой.
— Теперь мы квиты, — говорит она, ее голос скрипит от удовольствия и дрожит от смеха. Она протягивает мне руку. — Договорились?
— Конечно. — Я беру ее за руку и дергаю, притягивая ее к себе и наклоняя голову. Я прижимаюсь губами к ее губам, размазывая краску по всему рту. Я отхожу назад, ухмыляясь. — Ну вот и все.
Она не вытирает краску со рта. Она проводит пальцами по своей палитре. Я пытаюсь отпрянуть, но не успеваю. Она проводит влажными пальцами по моему лицу, от лба до подбородка. Она опускает взгляд на мой торс — мой черный дизайнерский джемпер.
— Не смей, черт возьми, — рычу я.
С высоким, диким смехом она упирается ладонью мне в грудь. Я смотрю вниз, на три линии краски, которые она оставила. Затем поднимаю глаза и встречаю ее смертоносным взглядом.
— Это Dior! Вот теперь ты действительно облажалась.
Она отшатывается назад, продолжая смеяться, вне пределов моей досягаемости. Она пытается встать, но я быстрее ее. Схватив ее пластиковый стаканчик с грязной водой, я швыряю его в нее, кисти и все остальное. Она с криком вскидывает руки, но вода попадает ей прямо в грудь.
Я поднимаюсь на ноги, и мы встаем по разные стороны балкона. Она опускает руки и смотрит вниз на свою промокшую толстовку. Затем она снова смотрит на меня. Мы смотрим друг на друга.
И тут она разражается смехом.
— Оно того стоило, — смело заявляет она.
Ее смех заразителен. Я пытаюсь сопротивляться, но она выглядит нелепо в своих шортах и промокшей толстовке, с краской на смеющемся рту. Мое лицо расплывается в улыбке.
— Чокнутая, черт возьми, — говорю я, качая головой. — Пойдем, trésor. Давай-ка приведем тебя в порядок, пока ты не подхватила
воспаление легких. Я не хочу иметь на руках мертвую жену.
— Я не твоя жена, — бормочет она, но следует за мной с балкона. Ее голос все еще полон веселья.
— Пока нет.
Эти слова звучат правдиво, когда я их произношу, что застает меня врасплох.
Мы закрываем балконную дверь и крадемся по коридору. Только когда мы доходим до моей двери, я понимаю, что совсем забыл о своих планах навестить Мелли.
Глава 18
Гордыня
Анаис
Рука Северина теплеет, когда он ведет меня в свою ванную. Странно видеть его в таком настроении. От смеха он кажется более молодым, более живым. Его зеленые глаза сверкают, как многогранные драгоценные камни.
В ванной он подставил полотенце под горячую воду и смыл краску с моего лица. Он удивительно нежен, и я затаила дыхание, когда он протирал полотенцем мои губы. Когда он закончил, они покалывают. Я быстро облизываю их, чтобы увлажнить. Его глаза следят за этим движением.
С неровными линиями краски на лице он выглядит немного диким. Он делает шаг ко мне, его горло вздрагивает, когда он сглатывает.
— Trésor.
Его голос — это вздох.
— Перестань называть меня так, — шепчу я.
— Заставь меня.
У меня короткое дыхание. Мне не следовало возвращаться с ним в его комнату. Я беру полотенце из его рук и провожу им по его рту, стирая размазанную там краску. Желание разрастается во мне, как лианы, обрастая листьями и цветами.